Полукровка - С. И. Вендел

Ее слова почти заставили его задуматься — почему она это делала — но он был слишком восхищен видом того, как она получает удовольствие, используя его для этого.

Судьба, она действительно хотела знать? Хотела услышать?

Он ни в чем не мог ей отказать.

— Каждую ночь, лежа рядом с тобой в том сарае, все, чего я хотел, это подмять тебя под себя и сорвать одежду. Я хотел попировать тобой.

Она дернула бедрами, прижимаясь к нему. Орек обхватил ладонью другую грудь, пощипывая розовые, набухшие соски. Она ахнула, когда он провел по ним своими мозолями, и восхитительное трение заставило ее пульсировать так сильно, что он тоже почувствовал это.

Дыша почти так же быстро, как и она, Орек пророкотал:

— Каждый раз, когда ты рядом со мной, я хочу схватить тебя, уложить, раздвинуть твои ноги и овладеть тобой. Я хочу заставить тебя выкрикивать мое имя, пока я погружаю член в твою теплую пизду. Я хочу видеть, как ты распадаешься на части, когда я трахаю тебя снова и…

Задыхаясь, Сорча схватила его за запястья и заскулила, прижимаясь промежностью к его бедрам, содрогаясь от наслаждения.

Орек с благоговением наблюдал, как она переживает оргазм, стиснув зубы и запрокинув голову. Желание прикусить сухожилия на изящном изгибе ее горла было сильным, но он не смел пошевелиться, не смел нарушить гребаное совершенство оргазма Сорчи. Он позволил ей использовать себя для удовольствия, как и подобает хорошему партнеру.

Он подхватил ее на руки, как только Сорча достигла вершины и обмякла в его объятиях. Его член снова затвердел, но он мог не обращать на это внимания. Все, что имело значение, — это мягкий вес его женщины на нем.

Вода в бассейне отстоялась, и Орек был доволен тем, что держит свою женщину. Он прослеживал за узорами на ее коже, изучая ее форму, каждую впадинку, изгиб и выпуклость. Ему нравилась мягкость ее бедер, все еще прижатых к нему и слегка подрагивающих, и то, что под этой мягкостью скрывалась сердцевина из крепких мышц и костей. Ему нравился изгиб ее позвоночника и выпуклости щедрого зада, слегка веснушчатого, как и ее грудь. И ему очень понравился вид его больших зеленых рук, протянутых к персиковым округлостям.

Орек поцеловал ее в лоб, пробуя на вкус каждую веснушку, пока ее пальцы рисовали ленивые круги на его коже.

У него было представление о том, каково это — растворяться в ошеломляющем удовольствии. Чего он не знал, так это удовлетворения от того, что приходит после. Обнимать Сорчу, чувствовать, что ей комфортно, и она доверяет… Это было бесценно.

Как и осознание того, что он помог ей распасться на части одними лишь словами и рукой — в это почти невозможно было поверить. Но он хотел. Снова. Еще. Он хотел доставить ей удовольствие всеми возможными способами, всем, что у него было.

Он получил это однажды и нуждался в большем.

Как только я начну, я не смогу остановиться, предупредил он ее. Такова природа брачных уз — хотеть всего и отдавать все взамен. Это был край, с которого он опасался свалиться, но теперь он бросился с обрыва сломя голову.

— Могу я увидеть тебя? — спросил он.

— Я прямо здесь, — пробормотала она ему в грудь.

Сердце, бьющееся прямо под ее щекой, сжалось при виде Сорчи, сонной и удовлетворенной, лежащей на нем. Зверь внутри, обычно рычащий и агрессивный, был спокоен, довольный тем, что его самке удобно и безопасно в его объятиях.

— Всю тебя.

Сорча подняла голову и положила подбородок ему на грудь. Ее глаза все еще были полуприкрыты и мечтательны, но он не упустил заинтересованный блеск.

На ее лице медленно расплылась улыбка.

— Нам нужно немного больше света.

22



Сорча протестовала, но Орек не слушал. Убедившись, что ее ноги сомкнулись вокруг его бедер, он встал и вышел из бассейна, его женщина цеплялась за него, пока он нес ее обратно в лагерь. Она весело фыркнула и приподнялась на руках, ее лицо оказалось на одном уровне с его.

Идеально.

Он завладел ее губами в дразнящем поцелуе, проводя языком по ее нижней губе. Он обнял ее и все еще не мог прожить несколько мгновений без того, чтобы не обладать ею еще больше.

— Разве тебе не следует смотреть, куда мы идем? — спросила она, затем снова поцеловала его.

Им потребовалось некоторое время, чтобы вернуться в лагерь, поскольку ему приходилось останавливаться через каждые несколько шагов и требовать еще одного поцелуя. В конце концов они вернулись, и Орек обнаружил, что костер уже разведен, а постель сложена в одно большое гнездо.

Тепло вспыхнуло в его груди, нежность прокатилась по нему сладким потоком.

— Ты все спланировала заранее, — сказал он.

Усмешка Сорчи была кривой.

— Я была полна решимости.

— Ты отличная соблазнительница.

— Это помогает, когда твоя цель хочет, чтобы его соблазнили, — засмеялась она.

— Очень сильно.

Ее смешок превратился в легкую дрожь, и Орек осознал, насколько прохладным был воздух вдали от горячих источников. Ее волосы все еще были мокрыми, а кожа — влажной.

— Позволь мне вытереть тебя…

Она прикусила его ухо и прошептала:

— Я хочу, чтобы ты согрел меня.

Настала его очередь вздрогнуть. Судьба, что же он такого сделал, что ему так повезло?

Итак, он очень осторожно опустился коленями на постель, которую она застелила, и уложил Сорчу на меха. Еще одно довольное мурлыканье зародилось в его груди, когда он увидел ее, раскинувшуюся на его мехах и одеялах, на всех его самых мягких вещах.

Он откинулся на корточки, любуясь ею. Огонь придавал ее загорелой коже теплый янтарный оттенок, и бархатистые лужицы теней собрались во впадинке у ее шеи и пупка. Те веснушки, которые он любил, густо покрывали щеки и груди, но также и плечи, спускаясь по рукам к кистям.

Она напоминала ему леопарда, сонного и довольного, и он отдал бы все, чтобы она выглядела так до конца своих дней.

Ее сильные плечи и тяжелая грудь сужались к тонкой талии, переходящей в широкие бедра. Он вдоволь нагляделся на эти пышные бедра и копну волос между ними, от которых даже после пребывания в бассейне исходил этот сладкий, густой аромат.

— Я могу прикоснуться к тебе? — грубо спросил он, мышцы снова напряглись, чтобы удержаться от падения на нее, даже когда его член уперся в живот.

— Я бы хотела, чтобы ты это сделал, — поддразнила она.

Прикусив пухлую нижнюю губу, Сорча