Секретная невеста - Катарина Маура

Я киваю, по щеке скользит слеза.

Лекс поворачивается ко мне и стирает ее, его взгляд полон мучений, боли. Я прикусываю губу, но все равно не могу сдержать рыдание. Как же так? Как человек, который любит меня больше всех на свете, может не быть моим настоящим отцом? Я пытаюсь подавить слезы, но только захлебываюсь всхлипами. Лекс молча раскрывает передо мной руки, и я прячу лицо у него на шее, больше не в силах сдерживаться.

— Дорогая… — шепчет он, крепко обнимая меня.

— Звонок, — негромко напоминает Лекс, поглаживая мою спину. — Райина бабушка… Она в порядке?

— Нет, — отвечает папа, и голос его срывается. — Она в больнице. Ей осталось всего несколько недель. Нам сообщили, что она хочет попросить прощения у Райи и у ее мамы… пока еще может.

— Ты не обязана ехать, — говорит мама, и я поворачиваюсь к ней, все еще находясь в объятиях Лекса, ощущая ровное биение его сердца под своим ухом. — Я просто хотела сказать тебе правду, Райя. Я не хотела, чтобы у тебя остались сожаления. И не хотела отнимать у тебя этот выбор.

Глава 48

Райя

Я чувствую себя ужасно, пока иду по длинному больничному коридору, крепко сжимая ладонь Лекса в своей.

— Как ты, маленькая фея? — спрашивает он, его прикосновение успокаивает.

Я качаю головой.

— Плохо. Но я знаю, что буду жалеть, если не пойду.

Весь вчерашний день мы с Лексом провели, узнавая правду о прошлом — обо всем, что родители скрывали от меня. Папа рассказал, как они с мамой постепенно стали друзьями на работе, когда она вела для него бухгалтерию, и как он предложил ей безоговорочную поддержку, когда увидел синяки на ее теле. У обоих на глазах стояли слезы, когда мама рассказывала, как он помог ей сбежать, ни один из них тогда не знал, что она беременна. Он стал для нее поддержкой, которую ей не смогла дать собственная семья. Судя по всему, папа был моим отцом во всех смыслах задолго до того, как женился на маме. Они никогда не врали мне про день своей свадьбы — просто он случился не в том году, о котором они рассказывали.

— Мы на месте, — говорит Лекс, когда мы останавливаемся перед дверью больничной палаты, в которой лежит моя бабушка.

Я застываю, вспоминая, как папа обнял меня этим утром, словно искренне веря, что после этого все изменится, что он теряет меня. Он не понял, что история, которую он рассказал, только заставила меня любить его сильнее, но как могло быть иначе?

— Пойдем, — говорю я, глубоко вдохнув.

Я не хочу встречаться с людьми, которые причинили боль моей матери, и рада, что мама решила не приходить. Я и сама почти не приехала, и, хотя я никогда не признаюсь в этом вслух, я здесь только потому, что не смогла вынести страдания в глазах Лекса. Осознание того, что он теряет свою бабушку, не позволило мне проигнорировать последнее желание своей, даже если она для меня почти чужая.

Лекс стучит и приоткрывает дверь, ведя меня в палату. Я с удивлением поднимаю взгляд, когда мужчина с глазами, как у меня, поднимается со стула рядом с кроватью.

— Райя? — спрашивает он, явно потрясенный, увидев меня.

Мое тело напрягается, когда он делает шаг в мою сторону и тянется ко мне.

Лекс мгновенно встает между нами, преграждая ему путь, а я благодарно прячусь за его спиной, подавленная нахлынувшими чувствами.

— Простите, — говорит Лекс, поднимая руку. — Для моей жены это слишком.

— Лексингтон Виндзор? — мужчина произносит его имя с недоверием. — Ты женат на моей дочери?

Дочь. Значит, он тот, о ком я подумала.

Неприятное чувство, сильнее всего, что я когда-либо испытывала, накрывает меня, и я теснее прижимаюсь к Лексу, утыкаясь лбом ему в спину, вцепившись пальцами в ткань его пиджака.

— Простите, я не представился, — добавляет он. — Я Акшай. Я… отец Райи.

В комнате воцаряется тишина.

Я затаиваю дыхание, выходя из-за спины Лекса и поворачиваясь к женщине, лежащей в постели, не желая смотреть на Акшая. Она кажется такой хрупкой. Когда наши взгляды встречаются, она печально улыбается, а в ее глазах отражается раскаяние.

— Твоя внучка здесь, — произносит мой биологический отец на хинди, и она тянет ко мне руку.

Я нерешительно беру ее, и из ее глаз текут слезы, когда она сжимает мои пальцы.

— Мира не пришла? — спрашивает она, тоже на родном языке, который я понимаю только потому, что мама до сих пор переключается на него, когда сердится на меня.

Я качаю головой. Она кивает с пониманием, и на ее лице отражается глубокое сожаление. Я словно в тумане, пока она снова и снова просит прощения, ее слезы не перестают литься.

— Все в порядке, — говорю я, даже если это неправда, просто потому, что не могу отказать в этом умирающей женщине.

Лекс держит меня за талию, его тело рядом, и он даже не подозревает, как я благодарна за его присутствие.

Она засыпает, все еще шепча извинения, и я отступаю назад, чувствуя тяжесть в сердце. Я не знала, чего ожидала от этой встречи, но точно не думала, что почувствую столько горечи.

Одно лишь осознание того, через что эти люди заставили пройти мою мать, наполняет меня яростью. И даже сейчас мне трудно поступать правильно, быть человеком, которым воспитал меня отец.

— Мира вышла замуж за Боба Льюиса, а ты — за Лексингтона Виндзора. Вы обе неплохо устроились, — произносит Акшай, когда я отступаю от кровати.

Я киваю и с трудом сдерживаю слова: «Да, вопреки тебе».

— Мы обе более чем в порядке, — отвечаю я резче, чем собиралась. — Мой отец всегда заботился о нас.

Его выражение лица становится жестче, и он кивает, в глазах мелькает что-то непонятное. Я ненавижу, насколько знакомыми мне кажутся эти глаза, ненавижу, как сильно я похожа на него — куда больше, чем ожидала.

— Понятно, — бормочет он, опуская взгляд. — Прости, Райя. Я хотел быть частью твоей жизни, но Боб приказал мне держаться подальше. Каждый раз, когда я пытался выйти с тобой на связь, он угрожал мне, используя свою власть и влияние, чтобы нас разлучить. Он