Финишная черта - Мари Милас

твоя. Твоя свобода, радость, боль… твое безумие, – добавляю я едва слышно, боясь разрушить этот момент. Мои пальцы скользят по его щеке, спускаясь к линии подбородка. – И твоя слабость. Как и ты моя.

Он прижимает мою руку к своему лицу, будто запечатывая обещание, данное этими словами. В его глазах светится смесь нежности и дикого, необузданного чувства, которое сжимает мое сердце.

– Ты даже не представляешь, сколько силы во всех этих слабостях, Аврора. – Голос Лиама вибрирует, подобно эху грозы.

Его губы находят мои, и мир в сотый раз за вечер перестает существовать. В этот момент есть только он – его вкус, тепло и уверенность, которая пропитывает каждый поцелуй.

Лиам отрывается от меня и смотря мне в глаза, говорит то, что разбивает мой шар из розового хрусталя на сколки:

– Я… я почувствовал, что с моей груди сняли бетонную плиту, когда ты сказала, что девственница. Все эти годы мои мысли возвращались к твоему признанию, к тайне, которую я храню. Мне было страшно, что ты побоялась сказать, что тот ублюдок сделал намного больше. Забрал то, что ему не принадлежало. Я все еще думаю об этом непереставая… – Лиам почти задыхается от своей тревожной речи.

Он редко бывает таким взволнованным. Этот человек всегда собран, спокоен, если не считать его редких вспышек агрессии. Но такой нервный он лишь второй раз за все наше общение. Первый был, когда я попыталась ему признаться и… обманула.

– Неважно, – продолжает он. – Просто… спасибо за доверие, Рора. Я никогда не подведу тебя, обещаю. Ты, твои тайны, страхи в безопасности со мной. Всегда.

Именно с этим было связано облегчение в его глазах. 

Если бы он только знал, что я законченная врунья, он не смотрел бы на меня так. Я пытаюсь подавить дрожь и еще раз убеждаюсь, что истина умрет вместе со мной. Никто из моих близких никогда не окунется в эту грязь.

– Спасибо. – Я соприкасаюсь с ним лбом. – Спасибо тебе за тебя.

Глава 20

Лиам

Вспышки камер ослепляют меня, как только я выхожу из машины и прохожу в банкетный зал особняка, источающего атмосферу утонченной роскоши Прованса. Высокие сводчатые потолки украшены массивными люстрами с хрусталем, чьи огоньки отражаются в мраморном полу, словно маленькие искры. Стены отделаны светлым камнем, оттеняющим нежный золотистый свет. Вдоль них тянутся распахнутые арочные окна, сквозь которые в зал проникает прохладный аромат лаванды и розмарина из сада.

Охрана мероприятия встает прямо за мной, рядом с входной дверью, не давая любопытным репортерам сунуть нос. Мои оксфорды щелкают по полу, когда я иду к своей цели, ожидающей меня на другом конце зала.

Пару раз мое внимание пытаются перехватить мужчины в идеально сидящих костюмах. Они сдержанно кивают или поднимают бокалы с шампанским, но я лишь вежливо улыбаюсь и двигаюсь дальше, не замедляя шаг. Светским беседам уделю время чуть позже.

Один из официантов, молодой парень в безупречно белом фраке, ловко балансируя подносом с бокалами, останавливается на моем пути, предлагая освежиться. Я принимаю бокал, больше чтобы не привлекать внимания отказом, чем из жажды, и продолжаю свой путь.

– Мисс Андерсон, – мой голос достигает ушей женщины передо мной, и ее лопатки покрываются мурашками.

Она бросает незаинтересованный взгляд через плечо, отвлекаясь от беседы с одним из спонсоров.

– Рассел.

Ее собеседник давится своим напитком, услышав, с каким пренебрежением она отвечает мне.

Я сдерживаю улыбку и сохраняю непоколебимое лицо.

– Я украду ее у вас… мистер Дуглас?

Глаза мужчины распахиваются, и он даже становится чуть выше, осознав, что мне известно его имя. Конечно, оно мне известно. Я знаю имя каждого, кто присутствует здесь. Владеешь информацией – владеешь миром.

– Да, конечно, лорд Рассел. Мы закончили. Удачи вам в Испании, мисс Андерсон.

Он удаляется, а Аврора фыркает.

– Успеха. Когда они научатся говорить «желаю успеха», а не удачи? Я не неудачница.

Я делаю глоток шампанского и киваю.

– Верно, ты не такая.

– Ты опоздал.

Я приподнимаю бровь.

– Ты тоже. Была занята чем-то важным?

Ее щеки заливаются нежно-розовой краской.

– Да.

– Я тоже. Твоим ртом на моем…

Аврора наступает каблуком мне на ногу.

– Заткнись, – огрызается она, оглядываясь по сторонам с милой улыбкой. – Не смей говорить такие вещи, когда у каждого человека в этом зале слух, как у летучей мыши.

Я скольжу языком по губе и ухмыляюсь. Аврора втягивает воздух и бормочет:

– Это будет сложнее, чем я думала.

Мы разделились с ней, как только вышли из отеля, договорившись, что она появится на мероприятии первой. Нам нужно создать хотя бы видимость дистанции. Нельзя, чтобы в обществе пошли слухи. Это навредит и ей, и мне. У нас только-только наметился прогресс. Сейчас лишний шум ни к чему, даже если меня убивает тот факт, что я вынужден скрывать свои чувства и не могу кричать на весь мир, что без ума от Авроры Андерсон.

Я годами желал эту женщину, вспоминая лишь тот единственный поцелуй, который мы разделили. Сейчас, когда ее аромат все еще пропитывает мое тело, мне сложно выбросить из головы все, что связано с ней. Сложно держаться от нее на расстоянии и знать, какие нежные звуки слетают с ее бордовых губ, когда она разлетается на части.

– Я сказал, что разрешаю вам опоздать, а не явиться под самый конец.

К нам подходят Гас и Натали. Один из них выглядит взбешенным.

– Прости, папа, – Аврора закатывает глаза.

– Твои глаза скоро не выкатятся обратно, – Гас сохраняет на лице улыбку, но она больше похожа на оскал. – Спасибо, что вы хотя бы додумались появиться не вместе.

– ЭТО ЗАСОС?!

Мне даже не нужно оглядываться, чтобы понять: на возглас Натали повернулась дюжина голов.

– Натали, твою мать, выключи большие буквы! – шипит Аврора, перебрасывая волосы на плечо, чтобы прикрыть шею, где красуются следы моих зубов.

Эх, как неловко.

Гас стонет и делает глубокий вдох.

– Детка, действительно, помни о маленьких буквах.

Натали не обращает внимания на мужа, берет Аврору под руку и шепчет ей на ухо:

– Теперь я могу узнать о его аристократическом носе, который не на лице, а…

– Боже, сколько ты выпила? – шепчет Рора и толкает ее бедром. – И нет, ты не можешь ничего узнать о его носе.

– Что не так с моим носом? – интересуюсь я, не понимая, о чем они, черт возьми, говорят.

Гас упирает руки в бока и сверлит взглядом жену.

– Мне вот тоже интересно, почему вы постоянно обсуждаете чьи-то носы.

Натали отмахивается,