Финишная черта - Мари Милас

Я помню, как посмотрел ей прямо в глаза и сказал:

– Скорее я опозорю себя, чем дам тебе насладиться титулом. Я сделаю так, чтобы каждый день нашего брака ты хотела сбежать. Ты проснешься в роскоши, но засыпать будешь в отчаянии. Потому что я не дам тебе ни любви, ни уважения, ни свободы. Ты станешь герцогиней, Бриттани, но самой несчастной герцогиней за всю историю нашей семьи. И вот что, – Я накрутил ее прядь на палец, бросая улыбчивый взгляд на свою семью. Мать светилась от счастья, как рождественская елка, – Расселы не разводятся. Ты умрешь в несчастье. Хочешь наглядное доказательство того, что сделает с тобой этот брак? Посмотри на моего отца и умножь это. Я не буду милосерден. Этот брак станет для тебя годами кармы за все дерьмо, что ты творила в жизни. А я знаю обо всем. И помню обо всем. – С моих слов буквально стекал густыми каплями яд. – Аннабель и Валери. Думаешь, я спущу тебе это с рук и стану для тебя идеальным мужем? Я сожгу за них мир. И ты сгоришь вместе с ним.

Она пыталась спорить, яростно шипела, что я не могу так с ней обращаться. Но в ее глазах я видел страх. Бриттани привыкла управлять, но здесь она осознала: все ее рычаги власти бесполезны. Она понимала, что если меня разозлить, я стану ее кошмаром. Я возьму все самое худшее, что есть в этом мире роскоши и знатной крови, и искупаю ее в этом.

– Так что решай, Бриттани. Или ты отказываешься от помолвки сейчас и сохраняешь лицо, или я начну войну. И поверь, в этой войне ты не выживешь.

Бриттани согласилась. Но лишь с одним условием – чтобы разрыв выглядел достойно для нее. Она сказала, что уедет «ради новой жизни», и это будет ее решение.

Подходя к концу рассказа, я ловлю взгляд Авроры.

– После разрыва помолвки дедушка склонился к тому, что подходы и методы матери в выборе невесты, мягко сказать, неэффективны. Так или иначе, наша семья пострадала и оказалась в щекотливом положении перед партнерами и семьями, которые ожидали этот брак. Рассчитывали на слияние династий. Чтобы утихомирить волнение, нам пришлось сделать публичное заявление, что наследник Расселов готов жениться. Однако это был стратегический ход, который усилил мой голос в вопросах брака, потому что это означало, что я не веду прямую конфронтацию, а просто жду.

Каждый день я пытаюсь изменить традиционные методы выбора супруги, потому что, как мы выяснили, это не всегда приносит желаемые результаты.

Я смотрю на Аврору, и воздух рябит, словно ветер тревожит гладь воды. Между нами никогда не было спокойствия, но мы всегда находили его друг в друге.

Мы всегда были двумя огнями, которые при столкновении либо схлопываются, либо соединяются воедино, превращаясь в пламя, достигающее небес. Никогда не было ничего среднего. Либо тишина, либо рев. Стагнация или движение. Резкие повороты, столкновения или томительное ожидание на старте. Мы ни разу не выезжали на ровную прямую, чтобы достигнуть финишной черты.

Может, сейчас последний поворот? Может, именно сейчас у нас должно открыться второе дыхание?

Я приближаюсь к Авроре, она встает с кровати и прерывисто вздыхает.

– Что ж, это было действительно мерзко. Не знала, что ты грязный игрок, но полагаю, она это заслужила.

– Я не боюсь утонуть в грязи, если это означает, что я буду свободен для тебя. Смогу защитить тебя. Смогу дать тебе все, чего ты заслуживаешь.

Глаза Авроры вспыхивают.

– Я не прошу защиты, Лиам. Я прошу тебя.

Эти слова задевают что-то глубокое во мне. Аврора прикладывает руку к моей груди. Мое дурацкое сердце снова несется галопом.

С каждой секундой мы становимся все ближе и ближе друг к другу. Я опускаю голову, смотря на вздымающуюся, раскрасневшуюся грудь Авроры. Наши носы соприкасаются, и мы нежно потираемся ими, делая глубокий вдох.

– Я часто думала, как мы пришли к тому, что между нами все так чертовски сложно, – тихо говорит она, закрывая глаза. – Меня выгнали из геймклуба. Ты просто должен был подвезти меня домой и сохранить мой секрет. Наша встреча была обычной случайностью. Все должно было быть просто.

– Случайности не случайны, Рора.

Она распахивает глаза. Ее темный взгляд поглощает меня, как ночь города.

– Но ты худшая случайность из всех.

– Ты тоже.

Она скользит одной рукой к моему затылку, а другую все еще держит на груди.

– Твое сердце… Это нормально, что оно так быстро бьется? – шепчет она, дрожа всем телом.

– Рядом с тобой – да.

Всего одно движение – и я сдаюсь, разрываю цепи, которые удерживают меня годами. Наши губы снова находят друг друга, и все вокруг перестает существовать. Есть только я и она. Все отходит на задний план, когда мы отдаемся друг другу. Наша ненависть к тому, что нас окружает. Наши страхи. Боль. Обида. Все это перестает существовать.

Подхватив Аврору под бедра, я сажусь на кровать и располагаю ее сверху. Я держу ее за затылок, ни на секунду не отрываясь от этих губ, с которых снова и снова краду помаду. Ладони Авроры крепко охватывают мою шею, а ногти оставляют приятные обжигающие царапины. Наши языки сражаются, но каждый удар приносит лишь наслаждение.

Глава 19

Аврора

Я дышу. Оживаю. Расцветаю. И это всегда происходит только рядом с ним и в его руках. Я могу обманывать себя сколько угодно, говоря, что мне нужно держаться от него подальше, потому что он никогда не выберет меня. Потому что болезненный осадок того вечера все еще покоится где-то в моих легких, как мелкие крупицы пепла. Но правда в том, что в мире нет ни одного мужчины, которому я бы хотела смотреть в глаза и видеть там свое отражение. В глазах Лиама я всегда выгляжу иначе: не разбитая, не убитая, не злая на всю чертову вселенную. В них я целостнее. Легче. Воздушнее.

И я бы действительно хотела обладать большей силой воли. Уметь сопротивляться этому шторму в его взгляде. Но жизнь – сука, а у мужчин, разбивающих сердца, самые красивые глаза.

Я знаю, чем рискую. Знаю, что все закончится, как и в прошлый раз. Но если хотя бы на минуту, час, день или месяц мы сможем случайно принадлежать друг другу, я буду самой счастливой женщиной. Даже