Воронка второго шанса - Анна Михайлова

Фигуры, скинув балахоны с голов, поднялись на стену и неотвратимо приближались. Да что происходит? Почему она шевелиться не может? — билась в мозгу мысль. Умирать совершенно не хотелось. Только не сейчас. И Драгомир не узнает, где она — тоскливо заныло сердце. От этого стало еще горше.

Шаманы шли по крепостной стене неторопливо, словно наслаждаясь ее ужасом. Смаковали его, как изысканное блюдо.

Неожиданный порыв ветра раздраженно растрепал черные балахоны. Словно ему не нравились ни шаманы, ни их одеяния. Порыв усилился. Еще и еще. Лера с трудом подняла глаза. Гроза что ли собирается? Пусть хоть намочит этих гадов с пугающими татуировками на рожах.

Откуда-то сверху, в развевающихся одеждах, медленно опускался Драгомир. Это было прекрасно и страшно одновременно. Лера замерла, не в силах оторвать глаз от зрелища. Его каменное от злости лицо с бешенными глазами на секунду заставило ее испугаться еще больше. Ярость волхва фонила так, что хотелось забиться в самый дальний угол и прикинуться мышью под веником. Но потом нахлынула радость — огромная и небывалая. Даже удивление от того, что Драгомир висит в воздухе, отступило на второй план. Главное — он тут! И не даст в обиду.

Волхв опустился на стену и махнул рукой, словно стряхивая что-то с пальцев. Оцепенение мгновенно схлынуло, Лера смогла пошевелиться. Еще один взмах музыкальных пальцев — и Бежана, которая начала отступать к уцелевшим домам, сползает по стене, выпучив от ужаса глаза.

— Огненная луна наша, — проскрипел один из двоих, что взобрались на стену. Оба смотрели на девушку с жадностью, вот-вот бросятся, как дикие звери.

— Да ну? — насмешливо спросил Драгомир. Быстро осмотрел ее с ног до головы, — ты не пострадала?

— Нет, — девушка птицей бросилась в его объятья, уткнулась в пахнущий лесом и дымом камзол. Обняв ее одной рукой, он повернулся шаманам.

— Может лучше про пожар поговорим, шаман? Куда ты выбросила то, что нашла? — чуть повернул голову к девушке.

— Туда, за стену.

Словно нехотя, Драгомир вытянул руку в сторону и через несколько секунд с новым порывом ветра в воздухе появился гребень, который волхв брезгливо взял двумя пальцами.

— Не ваше ли, неуважаемые?

— Ты ничего не докажешь, — прошелестел второй, — мы сейчас пойдем к князю, и он отдаст ее нам. Иначе будет война. Вы умоетесь кровью, а мы все равно получим, что хотим.

«Тринадцать. Их тринадцать. Полный шаманский круг. Это плохо. Очень». По одиночке он справится с любым. Даже с половиной. Со всем кругом можно потягаться только в своем лесу. И то, когда восстановятся силы. Сейчас резерв значительно исчерпан, пока сначала спасал город, а потом искал одну глупую девчонку.

У него едва сердце не остановилось, когда он обернулся и не увидел ее рядом. Хотелось взвыть от ярости. А уж когда заметил маленькую фигурку на крепостной стене, когда над ней нависла огненная волна, грозившаяся вот-вот поглотить… Страх, панический, разрывающий внутренности страх потерять огневку поднял его в воздух, не задумываясь над расходом силы. И без того хорошо вычерпанной. Все существо яростно устремилось к ней.

Он рванул что есть силы, заметив черные балахоны, которые приближались к его девочке. К его огневке! Пелена ярости застилала глаза. Как они смеют трогать то, что принадлежит ему?

Сейчас Драгомир чувствовал ее ладошку на своей груди, щеку, что прижимается к сердцу, и понял — вот оно. Правильно именно так. И ничего другого не надо. Никогда.

— Я сообщу князю, что вы подожгли город. То-то он обрадуется.

— Мы будем все отрицать. А ее заберем, — старший задрал крючковатый нос.

«Не выстою. В прямом столкновении — точно нет, не сейчас. Значит нужно тянуть время».

— Хорошо, — легко согласился он, — к князю, так к князю. Пусть он и решает.

Кажется, у второго оппонента рот открылся от изумления. Шаманы приготовились к битве, а этот светлый так легко согласился. Неужели и вправду отдаст деву с лунными волосами? Почему тогда не отдает прямо сейчас?

— Что здесь происходит? — князь с небольшой дружиной, человек двадцать, въехали на пятачок подле крепостной стены. Он с людьми выбрался в город, чтобы остановить панику и не дать мародерам разгуляться. Воины умело оттеснили шаманов от крепостной стены, сбив в кучку и перекрыв путь к отступлению. Те шипели, но сопротивления не оказывали.

Как никогда Драгомир был рад видеть друга.

— Вот, княже, полюбуйся — поджигателей твоего города нашел. Злым колдовством пожар вызвали. Так теперь еще хотят ту, что нас от черного огня избавила, забрать и в жертву принести.

Воины загудели, очень недобро посматривая на чужаков. У каждого рука чесалась прямо тут, у стеночки, душегубов упокоить. За такое-то злобство! Весь город мог дотла выгореть, одни головешки и кости человеческие к утру остались бы.

Драгомир кивнул на девочку, словно демонстрируя — вот кто город спас. Руки не убирал, продолжая прижимать ее к себе. Чувствовал — едва на ногах стоит. С высоты крепостной стены Лера увидала среди дружинников Добрыню. Тот, встретившись с ней глазами инстинктивно дернулся в ее сторону, в голубых глазах стоял немой вопрос. Если бы она сама толком понимала, что происходит. В голове шумело и мелко дрожали ноги.

— Что⁈ Да как вы посмели? — рявкнул князь

— Мы ничего не сделали, о, правитель, — медленно и с достоинством поклонился главный шаман. Золотой оскаленный череп насмешливо оскалился на груди, — этот человек наговаривает. Но у нас радость, а потому мы простим оскорбление. Мы нашли деву с лунными волосами и хотим ее забрать. Наш бог заждался.

— Топор палача вас заждался. За поджог, — буркнул Драгомир.

Князь замолчал, переводя взгляд с волхва на шамана. Ох, как хотелось дать приказ своим молодцам снести эти страшные татуированные головы с плеч. Но Драгомир предупреждал, насколько опасны тщедушные фигуры в балахонах.

— Не гоже такие дела посреди улицы решать, — медленно произнес Велеслав, о чем-то молча переглянувшись с волхвом, — мы возвращаемся в резиденцию. Всем отдохнуть и помыться не мешает. Завтра и решим.

— Нет, сейчас! Иначе мы возвращаемся к кагану и говорим, что ты не захотел выполнять его просьбу.

— Ты смеешь мне угрожать? — прошипел князь, наклоняясь к шаману, — ты?

— Прости, о, правитель. Я всего лишь инструмент в руках моего бога. Я не могу ослушаться.

— Десятник, — куда-то за плечо, сказал князь, — проводи гостей