Мастер не приглашает в гости - Яна Ясная

А теперь, когда ритуал начался и я могла наблюдать за ним через бинокуляр — то ли во мне возобладало научное любопытство, то ли вступили в действие успокоительные сэра Кристофера, но волнения отступили. И как же мне было хорошо без них!

Пространство вокруг, тем временем, окончательно перестало изображать сошедшую с ума геометрию, мир выровнялся, но взамен налился цветами и сочным светом — здесь, в подвале, где находилось средоточие магического дома, концентрация магии была необычайно велика, и откалиброванные на более тонкие процессы бинокуляры слегка засвечивало. Но и получившегося обзора хватало, чтобы видеть, как “просыпается” алтарь. Как заполняется магией строгое выверенное кружево силовой структуры. Как меняются и перестраиваются энергетические потоки, стронутые с места включением новых элементов.

Ритуал разворачивался медленно, неспешно и неотвратимо.

Завороженная этой гармоничной мощью, я совсем-совсем забыла про свои треволнения — и про то, ради чего мы все здесь, собственно, собрались.

В груди, где-то под солнечным сплетением, кольнуло.

Стихло.

Кольнуло снова.

Потом покалывание стало постоянным, словно там, за грудиной, разворачивался из клубка маленький, но очень настойчивый ежик.

Нет, не больно, а… колко? Да, колко — иначе и не скажешь.

“Ежик” настороженно затих. Поворочался, цепляя “иголками” внутренние органы, распространяя внутри странное тянущее чувство. “Потоптался”, наступая твердой воображаемой лапкой то на сердце, то на желудок, то, упаси Боже, на мочевой пузырь.

Свернулся снова, замер, кажется, даже иголки сложил.

А потом начал разворачиваться вновь — и теперь уже всерьез.

Покалывание сменилось жжением, тянущее чувство ощущением, что из меня тянут жилы по всему телу. Или вытягивают невидимые энергетические тяжи…

Противное, противное ощущение! Как будто из десны выдирают зуб — и обезболивание хорошее, боли почти не ощущаешь, но вот это мерзкое ощущение, будто из тебя вытя-я-ягивают кусок тебя…

А потом я засветилась. Мягким, жемчужным сиянием покрылась вся видимая часть меня, прямо сквозь платье — грудь, живот, руки. Ноги, наверное, тоже, но поднимать голову, чтобы посмотреть, мне было неудобно. Голову увидеть не получилось по естественным причинам.

Сияние поднималось выше, пока не отделилось от меня и не повисло надо мной облачком — молочно-белым, перламутровым, нежным. Ко мне от него тянулись искристые нити. Облачко поднималось, нити тянулись. Наверное, именно их движение и ощущалось мною одновременно как вытягивание жил и выдирание зуба.

Поднявшись на высоту около метра надо мной, облачно замерло. Еще некоторое время оно выуживало из меня нити-щупы, подтягивало их под себя. Нити колыхались в воздухе, придавая облаку сходство с медузой, зависшей в толще океана. А когда последний щуп покинул мое тело, и обрыв связи отозвался во мне онемением и пустотой, облако качнулось, окатив меня немыслимой болезненной нежностью, и утекло в алтарь.

Пустота внутри меня колыхнулась, расплескивая онемение, заполнила меня всю и опрокинула меня в беспамятство.

Глава 10

— Эльза, верни бумаги. Эльза! Ну Эльза! Эльза, пойми, даже если ты их не вернешь, я просто спрошу у сэра Кристофера! У него абсолютная память и он однозначно сможет сказать мне, какую именно фирму я могу пригласить для внутренней отделки, и мы все равно побелим потолки, хочешь ты этого или нет!

Да, я прекрасно осознавала, что душа мои слова не понимает и реагирует только на эмоциональный посыл.

Нет, это никаким образом не мешало мне увещевать, потому что а кто сказал, что мне нужно бухтеть ради Эльзы, а не просто ради самого процесса!

Последние несколько недель были… сложными.

Сэр Кристофер уверял меня, что отделение прошло успешно и Айрис просто обживается в своем новом “теле” и пока не может выходить на связь и никак себя проявлять. И надо просто дать ей время.

И я ему, конечно же, верила.

Что опять же совершенно не мешало мне беспокоиться.

Я чувствовала себя одинокой. И очень-очень несчастной.

Я привыкла, что она рядом. Всегда. В любой момент, только потянуться — и вот она тут. Я осталась сама с собой впервые за столько лет, и это оказалось неожиданно странно. И немного страшно.

Так что мысли вслух помогали. Они отвлекали от того, что внутри на них ничего теперь не реагирует.

И потому я убеждала Эльзу в необходимости побелки и клялась, что ни на минуту не отойду, пока в доме будут эти страшные чужие люди. Дом ходил ходуном. Мистер Ящерица впал в стресс, прятался по самым надежно выглядящим темным углам, а когда его удавалось из них извлечь — шипел и плевался.

Я подозревала, что дело было на самом деле не в чужих людях, вернее, не столько в чужих людях. Эльза тоже очень ждала появления Айрис. Она сгорала от нетерпения и одновременно волновалась. К толике ревности примешивалась радость от того, что с “подружкой” теперь можно будет проводить время не только через эту странную тетку, которая, конечно, не худший вариант из тех, что доводилось видеть (и поэтому ее белье все еще при ней, а не на лужайке), но все равно не то. Ну и мое волнение ей, конечно, передавалось.

И только сэр Кристофер сохранял свое невозмутимое спокойствие во всем этом хаосе.

Мы вместе ужинали почти каждый день. Вчера я поймала себя на том, что машинально накрыла стол на двоих, не дожидаясь приглашения, а работодатель отнесся к этому как к само собой разумеющемуся.

И возможно, если бы Айрис не занимала столько места в моих мыслях, в них бы нашлось место и для размышлений о том, насколько это нормально. Но Айрис на связь пока не выходила, нервы у меня были на пределе, и я просто была благодарна сэру Кристоферу за это время, когда он распространял на меня свою непоколебимую уверенность в том, что все в порядке.

Настойчивый стук в дверь я не сразу расслышала. Сначала даже подумала, что это Эльза где-то протестно гремит.

Я прислушалась — стук повторился.

Странно, звонок что ли сломался?

Я направилась в коридор, но дверь гостиной захлопнулась перед моим носом и многозначительно щелкнула замком.

— Эльза! — я послала дому волну негодования.

Душа делала вид, что это все сквозняк, а она тут совершенно очень даже не при чем.

— Нажалуюсь!

Дом слегка сотрясся, а затем дверь открылась — очень медленно и с противным протяжным скрипом.

Странности такого поведения быстро объяснились.

На пороге дома стояла мисс Лоуренс.