Пари на дурнушку - Татьяна Дин

Доктор Уилкинс тепло поприветствовал Говарда, Роберта Вудса и Валери. Он быстро пробежался по ней профессиональным взглядом, ненадолго задержался на трости, а затем представил гостям свою новоиспеченную жену и помощницу, миссис Уилкинс, с которой в прошлом месяце сочетался браком.

Приняв поздравления, Уилкинс проводил мужчин в гостиную, где предложил им чай и печенье, а его жена, обращаясь к Вал с сильным акцентом, попросила следовать за ней и увела ее в соседнюю комнату.

Валери быстро осмотрелась. Кабинет был довольно просторным и чистым. Вдоль стен стояло несколько шкафов, в центре распологался столик, накрытый белой тканью, а в другом конце комнаты за шторкой виднелась кушетка.

Жена доктора усадила Вал на стул и попросила немного подождать ее мужа, а сама принялась возиться за шторой.

Доктор Уилкинс пришел спустя несколько минут, уселся за стол и, ободряюще улыбнувшись, начал расспрашивать Валери о том, что ее беспокоило.

На вопросы о самочувствии и когда возникает боль она отвечала подробно, но ничего не могла рассказать о времени, когда получила травму и как это произошло. Поэтому был приглашен мистер Вудс, который обо всем поведал.

- Во время пожара одна из служанок разбудила Валери и вместе с ней бросилась к выходу. Они бежали по лестнице, ведущей на первый этаж, а вокруг все было охвачено огнем. Они почти добрались до главной двери, но, к несчастью, часть потолка уже успела прогореть и одна из горящих балок упала прямо на Валери, придавив ей ногу.

От страшных воспоминаний у Роберта сдавило горло. Он откашлялся и продолжил.

- Ее крик услышали слуги, которые были на улице. В это же время выбежала и служанка и позвала их на помощь. Несколько мужчин ринулись в дом и смогли вытащить мою бедную девочку. Я же пытался найти жену, которая, как выяснилось позже, побежала в комнату дочери. Выбраться из нее она уже не смогла. После той страшной ночи Валери получила сильный ожог, а в дальнейшем, постоянную боль в ноге.

- Так значит есть еще шрам от ожога, - отметил для себя Уилкинс.

- Его она стеснялась даже больше чем хромоты, поэтому никогда не соглашалась показывать ногу.

Роберт извиняюще посмотрел на Вал, словно просил у нее прощение, что открыл ее тайну чужому человек. Валери улыбнулась, смахнула слезу и крепко сжала его руку, показывая, что он все сделал правильно.

- Сколько лет было мисс Вудс, когда это случилось?

- Семь.

Боже! И на этого несчастного ребенка кто-то посмел заключить пари?!

Закончив с расспросами и проводив Роберта обратно в гостиную, миссис Уилкинс помогла Валери частично раздеться, полностью оголив больную ногу, уложила на кушетку и отошла в сторону, чтобы ее муж приступил к осмотру.

Глава 56

Если Роберт Вудс не скрывал своего волнения и открыто переживал за дочь, прохаживаясь по гостиной и разминая пальцы за спиной, то Говард делал это тайно. Одной рукой вцепившись в подлокотник дивана, он сидел и нервно дергал ногой.

Время тянулось неимоверно долго. Час в неизвестности был сравним с целой вечностью. Никто не выходил из кабинета и не сообщал, что с Валери.

Тишина и покой дома напоминали Говарду мертвую тишину, которая царила на кладбище. И хотя для его любимой не существовало никакой опасности, он переживал за нее и хотел для нее самого лучшего - чтобы она избавилась от боли. Его не смущала ее хромота, он будет любить ее любой, и даже если ей будет противопоказана беременность, он без сожаления примет это. Лишь бы она больше никогда не страдала.

Тишина, которую Говард уже ненавидел, показалась ему райским мигом в сравнении с тем, когда, неожиданно, раздался истошный крик Валери, после которого послышались болезненные тяжелые стоны.

Вскочив с дивана, он бросился к двери, но оказался у нее вторым, так как Роберт Вудс опередил его и первым заколотил в дверь, требуя у хозяина дома объяснения, что происходит?!

Доктор Уилкинс появился не сразу, и за это время Вудс успел пару раз схватиться за сердце и столько же раз схватиться за ручку двери, чтобы, судя по его движениям, вырвать ее.

Уилкинс вышел с невозмутимым видом и попросил всех успокоиться и сесть. Но ни Говард, ни Роберт не послушались его, а продолжили стоять с такими лицами, что если он немедленно не даст ответ, они поколотят его.

- Мисс Вудс придется остаться в моем доме на несколько дней. Ее сейчас нельзя перевозить. Три или четыре дня она будет находиться в постели, а затем мы приступим к дальнейшему лечению.

- Что вы с ней сделали?! - продолжал паниковать Роберт.

- Если сказать просто, то нашел точку, которая пережимала нерв и вправил ее. Осталось надежно зафиксировать бедро и ногу и уложить мисс Вудс в специальную кровать. Боль еще какое-то время будет ее беспокоить, но есть огромная вероятность, что в будущем она почти полностью избавится и от нее и от хромоты. Через несколько дней я приступлю к массажу, иглоукалыванию, обтиранию и другим процедурам. Вам же не стоит слишком беспокоиться. Все самое страшное позади. Лучшее, чем вы сейчас можете помочь: если не станете мне мешать и сохраните присутствие духа.

- Могу я ее увидеть? - принялся Роберт рваться в кабинет, но натыкался на широкую фигуру доктора, преграждающую ему путь.

- Мы! - добавил Говард и тоже начал напирать. - Мы оба можем ее увидеть?!

Доктор Уилкинс занял оборонительную позу и даже развел руки в стороны.

- Джентльмены, призываю вас к благоразумию! Я еще не закончил! Как только все будет сделано, вас пригласят…

Доктор ловко увернулся от очередной попытки неуемного отца пробраться внутрь и стремительно закрыл перед его носом дверь.

Роберту пришлось смириться и взять себя в руки. Он повернулся к Говарду, беспомощно посмотрел на него и, обреченно вздохнув, поплелся к дивану.

Говард тоже вернулся на прежнее место.

- Спасибо, вам, Ваша Светлость, что проявляете участие к судьбе моей дочери, - немного поразмыслив, вдруг обратился Роберт к Говарду, слегка развернув к нему корпус. - Ваша милость не знает границ. Но я не могу чрезмерно злоупотреблять вашей добротой и временем. Вам не стоит утруждать себя долгим ожиданием. Уверен, что у вас полно своих дел.

Говард поставил локоть на подлокотник и устало потер лоб.

- Я не могу уйти, - голос его звучал хрипло. - Я люблю вашу дочь. - Он поднял голову и взглянул на Вудса. - Не при