Пари на дурнушку - Татьяна Дин

принципе, Валери уже стала его невестой. Осталось только получить благословение мистера Вудса, тогда их помолвка приобретет официальный статус. Согласие ее отца было чистой формальностью, а значит, он мог украсть еще один поцелуй! Так сказать, получить аванс. То же самое он скажет и Валери, когда она проснется и накинется на него.

Говард опустился на колено и склонился над ее лицом.

Он решался прикоснуться к ее губам.

В последнее время он стал бояться своего воробушка. Одного ее неодобрительного взгляда ему хватало, чтобы почувствовать себя неуверенно. Он ни перед кем не робел кроме нее. При этом продолжал хотеть Валери со страшной силой. Он хотел завоевать ее любовь и расположение. Душу и сердце. Быть для нее героем. Мужчиной грез. Чтобы она сказала, что он нужен ей.

Может, как раз, этот поцелуй и растопит холод в ее сердце, и она, наконец, станет его замечать?

Уверовав в свое же предположение, Говард сократил между ними расстояние и с желанием накрыл ее губы.

Сначала он только прижимался к ним, ожидая, что Валери проснется, но она продолжала спать. Немного осмелев, он захватил ее нижнее губу и нежно сдавил ее, а потом провел по ней языком. Вскоре его язык дерзнул и погрузился в ее рот.

Валери зашевелилась, отчего Говард замер. Но вместо того, чтобы открыть глаза и обрушить на него гнев, она сладостно застонала, повела плечами и совершенно неожиданно обвила его шею руками, притягивая его к себе.

Она выгнулась ему навстречу, подставляя рот и тело для дальнейших ласк.

Говард был не в силах ей отказать и, накрыв ладонью ее грудь, смело завладел ртом.

Глава 54

Жар, охватывающий его тело, передавался и Валери, которая была полностью открыта и беззащитна перед ним. Пусть и неосознанно, но она предлагала ему себя. Она тянулась к нему. Уже сейчас Говард мог получить все и сразу.

Если он займется с ней любовью, то выиграет во всем: одержит победу в пари, сделает Валери своей, вынудит стать женой. Она не сможет отказать ему в предложении руки и сердца. Но было ли это, действительно, то, что он хотел от нее?

Из его невесты Валери превратится не в его жену, а в любовницу. В ту, кто не заслуживает уважения. Он опорочит ее честь и унизит. Но самое главное - он лишится ее доверия. Станет трусом. Насильником. Таким же как его отец, который пользовался положением и властью, и не считался с чувствами других людей.

Однажды ночью отец вот так же подослал к нему одну из своих пассий, которая соблазнила спящего отпрыска. Утром Говард чувствовал отвращение не только к ней и отцу, но и к себе. Он был лишен возможности получить первый осознанный опыт если не с женой, то с девушкой, которая ему бы нравилась. И вот, сейчас, он собирался точно так же извалять в грязи свою любимую.

Валери возненавидит его, если он воспользуется ее слабостью и бесчестно лишит невинности. Он не хотел получить ее согласие без согласия. Она должна любить его. В здравом уме желать как мужчину, а не быть затуманенной сном. Она сама должна сказать, что хочет его. Он ни за что не унизит ее, беря ее девственность до брачной ночи. Валери достойна быть королевой, а не шлюхой. Женой, а не любовницей.

Если в данную минуту между ними случится близость, Валери не простит ни его, ни себя. Вряд ли ей хорошо жилось до встречи с ним. Она всю жизнь прожила с болью в ноге и была многого лишена. А из-за него еще и начнет презирать себя, живя уже с болью в сердце. И брак не избавит ее от этого чувства.

Пока было не поздно, он должен остановиться и уйти. Утром Валери и не вспомнит, что произошло.

Еще большая сила чем та, что побудила Говарда отбросить сомнения и накинуться на предмет своего обожания, заставила его аккуратно убрать ладонь и высвободиться из объятий Валери, осторожно разомкнув ее руки и уложив их на живот.

Валери заворочалась, как ребенок недовольно захныкала, оттопыривая губки, а потом затихла.

Чтобы окончательно позаботиться о ней, Говард взял край одеяла и подтянул его вверх, полностью укрывая своего воробушка. Теперь его Валери могла спать спокойно и не переживать, что кто-то воспользуется ее слабостью. Он всегда будет оберегать и защищать ее от всех бед и неприятностей.

Несмотря на неудовлетворенное желание, Говард ощущал легкость и умиротворение.

Первый раз он гордился собой. Гордился по-настоящему.

Ему больше не хотелось пользоваться положением, властью и деньгами, чтобы добиваться своего. Куда больше он хотел стать обычным человеком, получающим радости от простых человеческих отношений.

Говард живо представил, как в их с Валери семейной идиллии он будет любить ее, а она его. Они будут принадлежать друг другу и умрут в один день. Без нее он не выдержит и дня.

Ступая обратно к двери, Говард понял, что прежде чем лечь в постель, ему придется опрокинуть на себя ведро ледяной воды, а иначе его желание не даст ему уснуть до самого утра.

***

Все утро собираясь на прием к доктору Уилкинсу, Валери не переставала хмуриться.

Еще даже не успев открыть глаза, ее брови уже сошлись на переносице.

Она будто наяву видела… Нет! Будто наяву чувствовала губы и руки Говарда! Она изнывала от его прикосновений и желала, чтобы он продолжал целовать ее и ласкать. Во сне ей было так хорошо, что сейчас хотела спрятать пылающее лицо под одеялом. Ей казалось, будто все происходило на самом деле.

Слава богу, это был сон, и никто никогда не узнает, чем она в нем занималась. Особенно, что касалось Говарда, героя ее тайного желания.

Подушечками пальцев Валери задумчиво тронула нижнюю губу.

Почему этот сон был таким реальным?

Неужели она так сильно любила Говарда, что хотела его даже когда спала?

Кто-нибудь обязательно должен дать ей пощечину, чтобы она пришла в себя. Давать пощечину самой себе Валери посчитала верхом идиотизма. Но если подобные сны будут и дальше ее атаковать, то она без сожаления начнет себя поколачивать.

Неловкость, с которой Вал боролась все утро, увеличилась в сто крат, когда, спустившись в столовую, столкнулась с Говардом. Тот тоже решил поесть ранним утром и сидел во главе стола с заспанным лицом.

Войдя в столовую и увидев, что Говард находится там один, Валери смутилась, вспыхнула от ночных воспоминаний, резко затормозила и замешкалась, а потом дернулась в сторону,