Дом на берегу счастья - Фиона О’Брайан

…Вот Эвелин ныряет с борта лодки на юге Франции и плывет, словно русалка…

…Они встречались тайно, урывками – и, разумеется, с большим риском для себя. Чувство вины перед его хрупкой и ранимой женой Сарой время от времени окутывало его, как дым, но все же чары Эвелин оказались сильнее. Он даже почти собрался бросить ради нее все, что у него было… А потом случилась та странная история с участием этой девицы, которую Сара взяла в няньки к Джоуи и Сьюзен.

Роберт не вспоминал об этом уже много лет… Как забавно! Прошлое обычно напоминает о себе именно тогда, когда ты меньше всего ожидаешь. Этой деревенской девице, няньке его детей, сначала взбрело в голову пошпионить за ними, а потом она начала открыто ему угрожать. Каждый раз, возвращаясь к этому в мыслях, он удивлялся. Подумать только! Если бы не она, они с Эвелин прожили бы эти сорок лет вместе, как муж и жена. Он просто с ума по ней сходил. Они оба готовы были покинуть законных супругов и начать новую жизнь вместе, однако вмешательство няни (ее имени он не помнил) в один момент отрезвило его.

Именно тогда он впервые по-настоящему задумался, чем ему может грозить этот шаг. Это в современной Ирландии такие дела решаются просто. А в те времена в их светском кругу могли начаться сильные волнения – чего уж там, поднялась бы настоящая буря, – и, хотя тогда Роберт признавал это крайне неохотно, он испытал немалое облегчение, когда им пришлось прекратить свой роман. Все случилось как раз вовремя, пока его репутация не понесла никакого серьезного – а возможно, и непоправимого – ущерба.

Эвелин, мягко говоря, не смирилась с их разрывом. Она рвала и метала. После бурной ссоры она велела ему никогда больше не попадаться ей на пути. Он не винил ее.

Итак, они разошлись и вернулись к своим супругам. Те, если и догадывались о чем-то, сумели не подать виду. И постепенно жизнь снова вошла в прежнюю, предсказуемую колею. Роберт с головой погрузился в работу и стал зарабатывать еще больше денег. Через пятнадцать лет Сара умерла от рака, еще какое-то время спустя он встретил Аланну и женился на ней. Он перебрался в Португалию и с тех пор никогда больше не видел Эвелин, однако мысли о ней не покидали его. Иногда Роберта посещала мысль, что ему не угнаться за женой намного моложе его, и тогда он задавался вопросом: какой была бы его жизнь, если бы у него в свое время хватило смелости пойти до конца и остаться с Эвелин? Что было бы, если?..

А это… Он посмотрел на лежащее перед ним письмо, пытаясь осмыслить написанное. Возмутительно! Немыслимо! Эвелин перенесла тяжелый инсульт… Она лежит в доме престарелых… Она хочет, чтобы он больше не переводил ей деньги… Когда она связалась с ним после смерти Ленни и поведала ему свою тайну, которую хранила все эти годы, он охотно согласился оказать ей помощь… Она говорит что-то о верности до конца… Это просто… Он просто не мог этому поверить. Ни одному слову!

Роберт оперся локтями о стол и обхватил голову руками. Все его мысли были заняты странным письмом. Он не замечал, что прохожие поглядывают на него с любопытством и что ресторан постепенно заполняется посетителями. Один из них впоследствии клялся своей жене, что видел, как Роберт Рэдклифф плачет.

Но странности только начинались. В тот же день Роберт попытался найти этот дом престарелых и выяснил, что такового не существует (конечно, он сразу подумал, что «Конец пути» звучит несколько пафосно, но чтобы вот так…) ни в Брее, откуда было отправлено письмо, ни вообще в Ирландии. Тогда он набрал номер Эвелин – последний номер, по которому они связывались. Ему ответил молодой женский голос, и он бросил трубку, не дожидаясь расспросов. Возможно, это сиделка… А может, и нет.

С каждой минутой Роберт волновался все сильнее. Вдруг с Эвелин стряслась какая-то ужасная беда и теперь кто-то пытается получить доступ к ее банковским счетам, а то и чего похуже?

Настало время разобраться в происходящем. Роберт просмотрел свои телефонные контакты и набрал номер секретного, но очень надежного сыскного агентства – он часто прибегал к его услугам, когда обстоятельства этого требовали. Он поклялся себе во что бы то ни стало докопаться до сути этого неприятного, запутанного, а возможно, и зловещего происшествия.

* * *

В доме № 24 царила атмосфера сдержанного волнения: ведь к Эвелин неожиданно решили приехать дети: и сын, и дочь! Труф сразу это почувствовала, когда новость узнали остальные жильцы, к огромному неудовольствию Эвелин. Доктор Эд, разумеется, сохранил бы все в тайне. Но кроме него о приезде Тристана и Полин знали еще Несса и Брюс. К тому же они увидели, что это известие явно повергло саму Эвелин в шок. В результате новость немедленно облетела весь дом и распространилась за его пределы.

С того самого дня никто не заговаривал об этом при Эвелин – и тем не менее весь дом погрузился в молчаливое ожидание. Если Эвелин что и замечала, она не подавала виду.

После того как выяснилось, что Полин и Тристан прибудут в Дублин около половины первого, в доме решили следующее. Эвелин и Труф приготовят легкий обед. После обеда, учитывая общее настроение, Труф пригласит Полин куда-нибудь погулять, а Эвелин останется в квартире с Тристаном.

– Тогда никто из нас не будет чувствовать себя как в тюрьме, – объясняла Эвелин. – Вы с матерью, я уверена, ждете не дождетесь возможности наконец пообщаться, как и мы с Тристаном.

Эвелин казалась спокойной, но Труф прекрасно понимала: за ее внешней рассудительностью скрывается тревога из-за предстоящей встречи с Полин. Труф даже пожалела ее; хотя, возможно, ее просто расстраивало все происходящее. Сама Труф искренне недоумевала, как это возможно – на дух не переносить родную мать или дочь, даже несмотря на живой пример перед глазами.

В детстве Труф беспокоилась только о том, что у нее нет отца, и настолько сильно, что даже не замечала отсутствия еще и бабушки с дедушкой. Они с Полин всегда были вместе, и, если честно, для Труф дом и семья выглядели именно так: только они вдвоем с мамой, и больше никого.

Наконец роковой день наступил. Складной столик, стоявший возле дальнего окна,