Красавица - Валерия Аристова

Мазарини сбросил плащ и остался в красной мантии. Ролан опустился на одно колено и поцеловал перстень на его руке.

— Почему вы не отрицали это безумное обвинение? — Мазарини смотрел на него с любопытством, но тон его говорил, что он рассержен, и рассержен не на шутку.

Ролан поднялся.

— Дама не может врать, — повторл он.

— Все ланселотсвуете? — кардинал усмехнулся и опустился на кровать, которая скрипнула под его весом, — это глупо, дорогой мой граф. Я ведь знаю, что вы этого не делали. Но вы признаете нелепейшее обвинение только потому, что обвинила вас ваша красавица. Хотя давно пора проучить эту девчонку.

Ролан опустил голову. Он не готов был обсуждать свои чувства ни с кем, тем более с кардиналом.

— Вы хоть понимаете, какое наказание следует за подобного рода преступлением? Изнасилование принцессы королевской крови это вам не развлекушки со служанкой. За это лишают дворянства, пытают и вешают. Ну, думаю, вы знаете.

Ролан снова молчал, хотя у него предательски задрожали руки. Он сжал руки в кулаки.

— Да, да... — кардинал ухмыльнулся, — я читал отчет из Мадрида. Все так. Ну, молчите дальше, молодой человек. Сегодня вас допросят с пристрастием. А дальше будем учить вашу красавицу уму-разуму. Сейчас в любом случае вы не можете уже отклонить обвинение просто сказав "нет". Формально вы его признали.

Повисло молчание. Потом Ролан провел рукой по волосам, откидывая их с лица.

— Если она этого хочет, я умру так, как она пожелает, — сказал он, хоть только что не собирался откровенничать с этим человеком, — мне все равно. Если она настолько ненавидит меня, то пусть. Мне на самом деле все равно.

Кардинал усмехнулся:

— Это бравада, граф. Я понимаю, что после доминиканцев мы жалкие любители, но и в Бастилии кое-что умеют. Все это не шутки. Зовите судей и всеми силами отпирайтесь. Обвиняйте герцогиню во всех смертных грехах. Ей ничего не будет. Вы же...

— Нет, — Ролан до боли прикусил губу, потом повторил, — нет. Я не буду обвинять ее во лжи. Как она сказала, так и есть. Это ее слова и ее желание. Значит пусть меня повесят. Все равно...

— Жизнь не мила? — хмыкнул кардинал, — да, думаю, что я бы тоже расклеился в вашей ситуации. Но я обещаю, что с вами обойдутся лучше некуда. А там дальше посмотрим, что скажет наша новая герцогиня.

Кардинал встал, махнул рукой и скрылся за дверью. Ролан же опустился на колени, положил голову на кровать, и так замер. Он не признался кардиналу, что до тошноты боялся следующего дня. Его кошмар повторялся наяву. Он вцепился в соломенный матрас, стараясь взять себя в руки. Но все равно слезы хлынули из глаз, и их было уже не остановить. Страх, боль, ревность и обида смешались в одно невыносимое чувство, от которого, казалось, было только одно средство. В его случае — петля.

Глава 8. Урок

..Огромный дом герцога де Вермандуа нравился Диане. Диана, которая любила одиночество, тут чувствовала себя как в скорлупе. Все в этом доме кипело, бурлило, шумело, но все это шумело не для нее. Герцог с утра уходил, оставляя ее в одиночестве. После скандала с Роланом де Сен-Клер, после торжественного завтрака в честь новой герцогини де Вермандуа у короля, Диана больше не бывала в Лувре. Она не хотела никуда ходить. Она сидела в своих покоях, и целыми днями читала книги. Герцог уезжал, потом возвращался, а Диана так и сидела с ногами в кресле, не меняя позы. Когда он открывал дверь на ее половину, Диана поднимала голову, улыбалась ему и здоровалась. Он тоже здоровался, потом дверь закрывал, и на этом их общение заканчивалось.

После скандальной брачной ночи герцог больше не посягал на выполнение супружеского долга, поэтому Диана могла спокойно спать в своей спальне с огромной кроватью под золотистым пологом. Герцог не тревожил ее, и Диану это устраивало как нельзя лучше. Если бы ее спросили, довольна ли она своим супругом, Диана бы без сомнений сказала, что да. Диане казалось, что она спряталась в золотой скорлупе, и никакие вести из обычного мира не проникали за створки ее золоченой двери.

Прошло дней десять, когда Диана впервые столкнулась с тем, что двери ее нового дома все же не были непроницаемы. Ее пригласили к Мазарини. Диана, которая не хотела слышать ничего о Лувре, короле и Ролане де Сен-Клер ехала в Лувр в достаточно мрачном настроении. Она была уверена, что дело закончено, и обсуждать ей ничего не хотелось. Ролан конечно же все отрицал, а сейчас он, наверняка, снова флиртует с Нелли де Ламбаль. Диана надеялась, что не встретится с ним в Лувре. Она боялась увидеть насмешку на его лице и презрение в его глазах.

— От вас требуется заверить своей подписью бумагу с обвинительным приговором, — Мазарини смотрел на юную герцогиню де Вермандуа, восседая за своим столом. Красивая, как ангел, в светлом платье, с высокой прической, она стояла перед ним, и терялась в догадках, зачем ее вызвали.

— С приговором? — переспросила она, нахмурив брови.

— Да. Ваш муж уже подписал. Но ваша подпись нам тоже нужна. Поскольку мы уважаем ваше звание, вас избавили от общения с судьями, и все бумаги передали мне. Можете ознакомиться.

Диана шагнула к столу, и он видел, как задрожала ее рука, когда она брала бумаги. А потом краска сползла с ее лица.

— Повесить? Завтра? — переспросила она, пробегая их глазами, — он что, не отрицал ничего?

— Граф де Сен-Клер по большей части молчал, — усмехнулся Мазарини, — он не признал вину, но и не отрицал ее. Поэтому расследование закончено. Завтра утром переломят шпагу над его головой, а потом вздернут на Гревской площади вместе с другими мошенниками. И вы будете отомщены.

— Но... он... это невозможно... — прошептала она, а потом бросилась перед кардиналом на колени, — я умоляю вас пощадить его...он...я... он невиновен ни в чем! Я была зла на него, я..., — Диана закрыла лицо руками, — я умоляю вас об исповеди!

Все-таки у