Из Злодейки в Толстуху - Ева Кофей, Елена Элари

***

Они едят в чебуречной, катаются на ледяных горках на площади и лепят снеговика. Ира впервые за всё это время смеётся не звуком поехавшей крыши, а чем-то похожем на смех. Серёжа рассказывает, как хотел бы открыть свой маленький бизнес, Ира в ответ молчит, пока без понятия, чем ей самой заниматься.

Сделать ставку на литнет?

Согласиться на предложение Кирилла Михайловича?

Всё не то...

Тут ей звонят по поводу работы Изиды. Ира вспоминает об этом и сообщает, что увольняется. Конечно, обучать людей искусству боя она не сможет. Завтра нужно будет идти за зарплатой.

Какой-то Глеб написал, что хочет встретиться в кафе рядом с той работой.

Ира согласилась, ей хочется скорее закрыть все дела Изиды.

— Странно распорядилась она моей жизнью... — шепчет сама себе, когда они с Серёжей уже подходят к дому.

— Чего? — переспрашивает он.

— Ничего, — она улыбается ему и уже готовится прощаться, как вдруг замечает пушистую рыжую собаку без ошейника, едва слышно поскуливающую на снегу. — Думаешь, чья-то?

Совсем как Пёсель, только шкура теплее.

— Да куда там чья-то, — отзывается Сергей и притопывает на пса, думая прогнать. — Слишком худой.

— Ну, не пугай его.

Ирочка хлопает по бедру и причмокивает губами.

— Собачка!

Пёс прижимает к затылку уши, смотрит недоверчиво и виляет поджатым хвостом. Однако всё ещё не подходит.

У Ирочки сжимается сердце, она стала едва ли не матерью рыжих псов в Эзенгарде. Хотя раньше не решалась завести собаку. Она подзывает снова.

— Иди ко мне. Пойдёшь?

И пёс подходит к ней короткими перебежками, как бы сомневаясь на каждом втором шагу. Отряхивает от снега заднюю лапу, поскуливает и заглядывает Ире в лицо голодными глазами.

Сергей отходит чуть в сторону.

— Может, меня боится... Кормить его будешь?

Ира оборачивается и одаривает его будто бы виноватым взглядом.

— Хочу домой забрать.

— В квартиру, с улицы? — спрашивает скептически.

Ира пожимает плечом.

— А почему нет?

И подзывает собаку к подъезду.

— Пойдём домой?

На этот раз он радостно, смелее виляет хвостом и жмётся к её ноге.

Ира запускает пальцы в густую шерсть, приглаживая её.

— Это мальчик. Назову его... Демоном.

Пёс лижет ей руки и будто бы на пробу звонко и коротко лает.

— Но с ним гулять надо будет, кормить. В квартиру как-то затащить ещё по ступенькам... — Сергею эта затея не нравится. — Уверена?

Ира кивает, довольная, с глазами на мокром месте.

***

Изида ещё раз напоминает Алукерию, что отпустит его от себя только, если его копыта охладеют. Она даже не сразу понимает, зачем ему туда нужно-то, в Челябинск. А когда до неё доходит, что он влюбился в дуру, а следовательно, наверняка, касался её тела, то...

Спасает демона лишь то, что благодаря ведьме у Госпожи появляются более важные дела. Она направляет часть войск разгромить резервы Ирасуила, в то время как сам он пьёт вместе с ней пряное вино на гулянье, где на столах танцуют обнажённые, обмазанные мёдом женщины и мужчины, там же стоят огромные блюда с дичью.

«Бараньи потроха, надеюсь это не уловка...»

— Надеюсь, тебе весело, — Изида улыбается, всё ещё обдумывая, как бы половче отрезать ему голову. — Меня бесят имена, начинающиеся на «Ира».

В ответ он, повеселевший, улыбающийся, поднимает кубок.

— И я прощаю тебе это! А почему, позволь спросить?

— Звучит как «дура набитая».

— На каком языке?

— На челябинском. Ты его не знаешь, наверное.

— Не знаю, — соглашается он подумав. — Но названия это созвучно с тем, как в наших краях называют царство теней, куда попадают после смерти недостойные света.

Изида смеётся.

— Там вода для ванны течёт бесконечно горячая.

— Для всех? А греет кто? Не может быть так много слуг.

Изида продолжает заговаривать ему зубы.

— Там есть огромный котёл, который греет воду, и она распространяется по всему городу... по трубам. И даже у смердов есть эта роскошь.

Он слушает её с удивлением, подливает себе вина, подсаживается ближе.

— И великая Изида бывала там, и не пыталась завоевать те земли?

— У Великой Изиды есть план... Но я не могу делиться подобными знаниями... здесь.

Синие глаза её мерцают.

Он понимает всё быстро, допивает вино, красная струйка которого стекает по его острому подбородку, и отставляет кубок.

— Мы можем отойти куда-нибудь, где нам не помешают.

— Конечно.

Изида ведёт его в свою спальню.

Ледяные глаза его блестят. Но несмотря на свои мысли и предвкушение, Ирасуил выглядит напряжённым.

— Я очень хорошо провёл время здесь. И убедился, что мы можем стать добрыми друзьями. Надеюсь, вы чувствуете то же, что и я.

— Эта дружба... внезапна. А тебя не смущает, что я собираюсь захватить земли за морем? Слышала, у вас мирный договор...

Она проходит в спальню, заглядывает в окно и усмехается.

— Муж всё ещё на охоте...

К чему такое замечание? Замирает Ирасуил у двери. И улыбается коварно и холодно, решив, что в своих ожиданиях не обманулся.

Он ослабевает воротник рубашки и скользит по фигуре Изиды голодным взглядом, уже представляя, как будет касаться её.

— Меня не смущает ничего... госпожа.

Изида устраивается на кровати, спиной к нему.

— Помоги с корсетом.

— Конечно... — отзывается он едва слышно, и жёсткие прохладные пальцы его путаются в шнуровке.

Он начинает развязывать корсет, как вдруг раздаётся стук в дверь и тихий голос одной из его служанок:

— Господин...

Ирасуил раздражённо усмехается

— Меня, видимо, боятся оставлять с вами наедине, их можно понять, бедняжек. Я сейчас, Изида, я мигом. Прикажу не мешать нам.

Изида хватает его за запястье обернувшись.

— Принеси мне её сердце, — произносит она с улыбкой.

И он учтивым кивком выражает своё согласие.

Выходит к служанке Ирасуил в настроении мрачном.

— Как посмела? Что тут делаешь, разве ты не должна была быть... — он осекается, заметив на синем закрытом платье девки брызги крови, да её растрёпанные косы.

— Господин, — шепчет она, всё ещё задыхаясь от спешки, — ваш отряд разбили, тот, что к западу от стен Эзенгарда.

Ирасуил бросает взгляд на дверь, отступает и спешит уйти, надеясь сделать это незаметно и без проблем.

Изида убирает пальцы с кинжала на бедре, ждёт