Хозяйка усадьбы "Детское счастье" - Диана Клэр

Этот факт несколько настораживал Ская. Было в этом что-то... неправильное, нелогичное, что ли? Почему за ними никто не гонится?

Эти мысли тревожили, болезненно царапали изнутри, как камушек, попавший в ботинок и который невозможно вытрясти. Но сейчас у парня не было ни времени, ни сил думать об этом. В голове билась лишь одна мысль: К Джейн! Скорее! К Джейн!

Эта мысль переплеталась со стуком копыт, подстраиваясь под ритм бешеной скачки и ни на секунду не прерывая свой бесконечный рефрен:

К Джейн! Скорее! К Джейн!

Всё остальное могло подождать.

Вдали показалось массивное дерево. Кустистое, высокое, невероятно старое, почти древнее - оно разительно выделялось среди остальных деревьев и служило Скаю, своего рода, ориентиром. Он знал, что почти сразу за ним последует поворот на дорогу, ведущую в Солвуд.

Сердце взволнованно забилось, а с губ сорвался вздох, полный облегчения и радостного предвкушения.

Уже всего ничего осталось! Еще совсем немн...

Сокрушительный удар, буквально выбивший Ская из седла, прервал эту мысль на полуслове. Перед глазами сверкнула ослепительная вспышка, на миг затмив всё вокруг. А потом всё тело заорало от страшной, пронзительной боли. Парню показалось, что в его теле не осталось ни единой целой кости.

Пролетев по обледенелой дороге несколько метров, он замер, судорожно глотая ртом морозный воздух.

Почти одновременно с этим позади Ская раздался страшный треск, пронзительное, жалобное ржание и приглушенный стон. Очевидно, Мартина постигла та же участь.

Но что это? Мысли в голове хаотично метались, отчаянно борясь с болью и паникой.

Скай попытался подняться на локтях и оглядеться по сторонам, но очередной приступ резкой боли заставил его зашипеть. Демон! Похоже, рука сломана!

Не успел он додумать эту мысль до конца, как новый удар, на сей раз обрушившийся на его плечо, буквально пригвоздил парня к земле. В глазах потемнело, а вокруг заплясали странные, мерцающие мушки. Или это были снежинки? Сознание поплыло, мысли начали путаться и погружаться в туман...

Над ним возникла смутная тень. Тень посмотрела на него потом подняла руки, в которых что-то было... Или не было?.. Всё заслоняла метель и этот всё сильнее сгущающийся туман. Скай вяло поднял руку, стараясь разогнать его. На лицо опускались колючие снежинки. Приятные снежинки…

Внезапно тень замерла, дернулась, точно подбитая рогаткой птица. А потом неожиданно рухнула прямо на него. У самого уха что-то противно звякнуло. А сознание начало возвращаться.

Скай медленно повернул голову и буквально уперся взглядом в длинный, зазубренный нож.

- Вставай! Быстро!

Резкий голос приятеля заставил Ская вздрогнуть. Сознание мигом вернулось на место. А вместе с ним и боль.

- Вставай!

Над ним нависла мощная фигура Мартина. Друг чуть пошатывался, по его лицу стекал ручеек крови. Он протянул Скаю руку и рывком поднял его на ноги. Боль вновь пронзила сломанную руку, но сейчас Скай был даже рад ей. Она не даст ему возможности отключиться.

- Что произошло? - хрипя от боли и напряжения, выдавил он.

- Засада, - коротко бросил Мартин. Потом посмотрел куда-то вдаль и торопливо потянул Ская за локоть. - Бери мою лошадь, твоя вышла из строя. И скачи! Быстро! Я вырубил двоих, но, похоже, к ним уже спешит подкрепление.

- А ты? - Скай схватил приятеля за плечо. - Что с тобой?

- Я их задержу, - черные глаза Мартина твердо посмотрели в серые глаза Ская. И в них отражалась такая решимость, что Скай понял: его друг умрет, но не пропустит бандитов. Сухие, обветренные губы сипло прошептали. - Спаси ее. Поторопись.

- Хорошо, - бросив последний взгляд на бледное, вымазанное в крови лицо приятеля, Скай запрыгнул в седло и, стараясь не обращать внимания на стреляющую боль в руке, тронул поводья. - Спасибо тебе.

- Пошел! - Мартин хлопнул рукой по крупу лошади, и та стремительно ринулась вперед.

Скай уцепился за поводья здоровой рукой и пришпорил своего скакуна. А через несколько секунд, сквозь воющий в ушах ветер, до него донеслись придушенные крики и отголоски ударов...

Сердце защемило, но он лишь решительнее сжал поводья, молясь всем святым, чтобы его... всё же, друг... справился.

***

В камине медленно догорали поленья. Тихо потрескивая и вспыхивая крошечными, мистическими, золотисто-алыми искорками, они постепенно меняли цвет - с черного на сероватый. А потом, взметая последний сноп ярких искр, будто прощаясь с этим миром, рассыпались горсткой пепла...

В углу мерно тикали массивные напольные часы. Их маятник качался из стороны в сторону, словно ничего не произошло. Стрелки циферблата медленно двигались по своему привычному кругу.

И сейчас они приближались к двум часам. Ночи.

Усадьба крепко и мирно спала. Казалось, будто она, наравне с ее обитателями, видит чудесные, волшебные сны. Сны, полные новогодних желаний, сказочных грез, пушистого, мерцающего снега, ярких, зимних звёзд...

Внезапно тихо скрипнула калитка. Так тихо, что этот звук не услышала даже ночная птаха, присевшая отдохнуть на широкую яблоневую ветку.

Две темные тени бесшумно подплыли к дому. Что-то нежно забулькало, зажурчало.

Затем раздался почти беззвучный шепот, который можно было спутать с дуновением ветра... А потом что-то чиркнуло. Словно кто-то наступил на сухую ветку.

Птичка вздрогнула и испуганно слетела с ветки, устремляясь в сторону леса.

Две тени всё так же бесшумно проскользнули обратно к калитке. Тихий звяк. И воцарилась тишина. Белая, пустынная, мерцающая...

А у входной двери усадьбы, которую надежно подперли тяжелой доской, начал струиться темный, почти черный дымок...

Глава 64

В носу засвербило от едкого запаха дыма.

Пушок дернулся и с трудом разомкнул тяжелые веки. Казалось, будто к каждому веку привязали по стопудовой гире... Глаза тут же защипало, и из них потекли слёзы.

Пушок фыркнул, чихнул, потом судорожно закашлялся.

Что вообще случилось? Почему он внезапно отключился?

Котосов с трудом поднялся на лапы, которые казались ватными, и осоловелым взглядом окинул комнату. И едва не ахнул...

Почти вся гостиная была заполнена черным, густым дымом. Этот страшный, едкий дым клубился под потолком, стлался по полу, тянул свои смертельные щупальца во все углы. И, главное, он уже почти окутал спящих на диване ребят и Джейн.

Мутное, затуманенное сознание котосова бешено завопило. И бедный зверек, преодолевая дурноту и слабость, на подкашивающихся лапах заковылял к дивану. Он сам не понял, как ему удалось запрыгнуть к Джейн на колени, но уже в