Самая желанная для графа - Инга Ветреная

брак, но Ее Высочество заявила, что она достойна затребованного приданого и, по сути, гарантировала Ваше согласие на его выплату. Таким образом, ни о каком сговоре между мной и Вашей дочерью речи быть не может, тем более, что мы с принцессой с самого начала поездки и до ее конца предпочитали избегать друг друга, опять же Вам это могут подтвердить, - постаралась я ответить, как можно более полно, потому что сомневалась, что мне еще раз предоставят такую возможность.

Некоторое время в комнате стояла тишина, король по-прежнему смотрел на меня, а я старалась смотреть на его переносицу, чтобы избежать давления на себя. Не знаю, что говорили ему Лайон и Несса, но мой ответ ему явно не понравился. Он плотно сжал зубы, а в глазах его промелькнула уже знакомая мне ненависть, с которой постоянно смотрела на меня его дочь.

- Ты думаешь, что твоя помолвка как-то оправдывает твое бездействие? – заговорил король, едва сдерживая негодование. – Мне доложили, что ты ничего не сделала, чтобы отговорить принцессу от этого опрометчивого шага, и ты только что сама подтвердила это!

Он отошел от меня и, глядя на графа Маккона и леди Коутс, приказал:

- Оставьте нас!

Они поспешно вышли, покосившись на меня. Кажется, я успела увидеть на лице Нессы облегчение, ведь было понятно, что король нашел другой объект, на который может излить свой гнев.

- Вилмор, я не одобряю помолвку твой дочери! Ты должен отменить ее! – произнес король и уселся в кресло.

- Я уже дал свое благословление, поэтому не могу отменить помолвку, - возразил отец.

- Речь идет об интересах королевства! – ударился в пафос монарх.

- Каким образом помолвка моей дочери влияет на интересы королевства? – не отступал герцог, тоже повысив голос.

Король с удивлением смотрел на него, видимо, еще не привык, что отец иногда возражал ему.

- А если я попрошу тебя об этом? – решил сменить тактику Элгар, понимая, что приказывать в данном случае не может.

- Я сделаю это, если ты объяснишь мне, как отмена помолвки поможет решить возникшую проблему! – заявил Вилмор.

С гордостью и теплотой смотрела на отца, который, наверное, впервые не уступил королю, а потребовал аргументировать его просьбу-приказ. Элгар все еще не мог поверить, что герцог не хочет подчиниться ему, поэтому молчал. Вряд ли король был способен понять, почему Вилмор, который никогда не думал о собственной выгоде и так легко мог поступиться, чем угодно ради своего брата, неожиданно стал защищать свою дочь, твердо отстаивая ее интересы.

- Элгар, мне кажется, что тебе достаточно отменить помолвку Гертруды с королем Аракаса, и проблема исчезнет, - примирительно сказал отец, так и не услышав ответ короля. – Не может же твоя дочь пойти против воли отца?

Сам того не желая, отец «наступил» Элгару на больную «мозоль». Наивность брата взбесила короля, который неплохо знал характер Гертруды, так как сам немало поспособствовал взращиванию в ней эгоизма и презрения к людям.

- Уйди, Вилмор! И дочь свою забери! – зло прокричал он, сжав кулаки.

Мы вышли из комнаты, потрясенный отец не мог сказать ни слова и молчал всю дорогу. Мы вернулись домой, и я сказала Витору и Торину, что отцу сейчас лучше побыть в кругу семьи. Видя состояние герцога, они согласились со мной. И только, когда мы с матушкой в гостиной усадили его на диван, а сами сели рядом, накрыв его руки своими ладонями, он начал приходить в себя и, наконец, тяжело вздохнув, печально промолвил:

- Я не узнаюсвоего брата. Он изменился. Конечно, то, что сделала Гертруда, стало для него шоком. И я бы мог понять, если бы он накричал только на меня, но он почему-то обвинил тебя, Джулиана! Так оскорбительно разговаривал с тобой! Это не поддается моему пониманию, - искренне переживал герцог.

- Он таким и был, отец, - тихо сказала я.

Оба родителя удивленно вскинули на меня глаза.

- Король хорошо относился к тебе, пока ты соглашался с ним во всем, а если тебе что-то и не нравилось, то ты молчал. Гертруда вела себя почти также, как и ее отец, по отношению ко мне, а если честно признаться – она меня унижала, я терпела и молчала, а стоило возразить ей, то сразу же следовала расплата. Впервые это произошло на холме, она толкнула меня, когда я не согласилась выйти замуж за виконта Уорвика, чтобы прикрыть ее проступок. С тех пор я больше не позволяла себя унижать, она мне этого не простила. В Картаре пыталась скомпрометировать меня, но у нее не получилось, тогда кузина просто приказала убить меня.

Матушка «ахнула». Я замолчала, чтобы перевести дыхание, воспоминания дались мне тяжелее, чем я думала. Отец и мать смотрели на меня широко распахнутыми глазами, и если взгляд матушки был испуганный и неверящий, то отец был необычайно сосредоточен.

- Меня спас Витор. Я не стала никому рассказывать об этом, потому что знала, что если пострадает репутация Гертруды, то король Элгар отыграется на вас, - стараясь выглядеть бесстрастной, продолжала я. – Отец, я не хотела об этом говорить, но теперь, когда ты увидел, как твой брат относится ко мне, думаю, ты должен знать: на территории Аракаса на кортеж часто нападали разбойники, и в один из таких случаев, когда стало понятно, что встречи с ними не избежать, граф Маккон настойчиво попросил меня пересесть в королевскую карету вместо принцессы, понимая, что именно этот экипаж будут атаковать бандиты. Так и произошло. Лайон действовал так по приказу короля, он мне признался в этом.

- Как же тебе удалось спастись? – спросил отец пересохшими от волнения губами, и сам же ответил: - Хотя,…граф Бурвит, не так ли?

- Да, - подтвердила я. – Но замуж я за него выхожу не из чувства благодарности.

- Джулиана, стоит понаблюдать за вами немного, и любому становится ясно, что вы любите друг друга, - вмешалась матушка.

Честно говоря, не ожидала от нее такого, удивленно посмотрела и смущенно улыбнулась.

- Джулиана, не подумай, что я не верю тебе, - осторожно проговорил отец. - Но почему ты так уверена, что Элгар желал твоей смерти?

- Я могу только предполагать, - пожала я плечами, но отец продолжал внимательно слушать меня, тогда решила сказать, что думаю по этому поводу, как бы странно это ни звучало. – Он ненавидит меня, потому что внешне я