Токсичные желания - Надя Брекель

— Осторожнее, малышка. — Не уверена, имел ли он в виду мой размер или возраст. В любом случае, мне не слишком понравился его снисходительный тон.

— Если я захочу трахнуться с парнем, угадай, что? Я так и сделаю. Я взрослая женщина, а ты мне не отец. Я не обязана тебе ничего рассказывать. Я уже говорила тебе, мне не нужна твоя помощь. Поэтому я, блядь, и ухожу. Сегодня вечером, сейчас, отпусти меня.

Все еще держа мое запястье, он сжимает его сильнее, и я вижу, как кожа вокруг его глаз смягчается, когда он смотрит на меня, прежде чем они снова начинают пронзать мою душу.

— Ты уходишь? — Я вижу, как напрягаются мышцы его челюсти.

— Да, так что не волнуйся. Я больше не буду твоей проблемой. Но мне повезло, моя гребаная машина не заводится. Но это меня не остановит. Меня не будет сегодня вечером; я могу вернуться и забрать свою машину утром.

— Почему ты хочешь уйти? — На этот раз он спрашивает более настойчиво.

— Это имеет значение? — Я пытаюсь высвободить руку, но он сжимает ее крепче. — Отпусти меня, Кольт.

— Нет, — он хватает меня за другую руку и прижимает к машине. — Нет, пока ты не скажешь мне, почему пытаешься уехать. Ты что-то украла, а теперь пытаешься сбежать?

— Что? Нет! — Кричу я.

Он серьезно? Разве меня недостаточно оскорбили сегодня вечером? Теперь мне приходится разбираться с этим дерьмом.

— Ты прячешь наркотики или что-то в этом роде?

— Нет!

— Тогда в чем дело? — Он почти рычит на меня.

— Потому что мне стыдно!

Его глаза встречаются с моими.

— Мне чертовски стыдно даже на секунду подумать, что, возможно... — стону я. — Просто забудь об этом.

— Что забыть? — Спрашивает он резко, и я вижу, что его терпение на исходе.

— Это не имеет значения! — Я кричу

— Это так! Скажи мне! — Кричит он в ответ. И я хочу спросить, почему он кричит, но уверена, что он ответит мне какую-нибудь ерунду.

— Нет. Я не должна быть здесь. Так что просто отпусти меня. Кроме того, мы оба знаем, как ты на меня смотришь. Я не хочу позориться еще больше, чем раньше.

— Господи, — бормочет он себе под нос, и я думаю, он понимает, о чем я говорю. — Наоми просто… ревнует.

Я истерически смеюсь.

— Нет, она реалистка. Есть разница.

— Я уже знаю, что она, должно быть, что-то тебе сказала. Она весь вечер отпускала ехидные комментарии себе под нос.

— Нет, не мне, но у нее точно была целая толпа девушек, соглашавшихся с ней в туалете. — Я смеюсь, чтобы снова не разрыдаться.

Он качает головой.

— Почему ты позволяешь ей доставать тебя?

— Потому что это правда, — киплю я.

— Что именно? — Его брови сходятся на переносице.

Неужели он действительно такой невежественный?

— Она красивая. И такой парень, как ты, мог бы только... — Я замолкаю, неуверенная, стоит ли заканчивать то, что собираюсь сказать.

— Что? Выкладывай?

— Я и не жду, что ты поймешь. — Я снова пытаюсь высвободиться из его хватки, но это бесполезно.

— Тогда объясни мне.

— Использовать меня, — говорю я через дыхание. — Думать обо мне как о любовнице на одну ночь. Девушке, которая доставит тебе удовольствие. И это прекрасно, но когда моя кузина... — Я подавляю рыдание, проглатывая его. — Говорит это. Тогда это должно быть правдой.

— Эбигейл, ты... — он прерывается и делает глубокий вдох. Я изучаю его, наши взгляды мелькают туда-сюда, и жар, который течет между нами, становится все горячее. — Ты редкая находка — драгоценный камень. Ты совсем не похожа на них. Ты особенная.

Слеза скатывается по моей щеке. И я смущаюсь еще больше, потому что не могу ее вытереть.

Тупой алкоголь и эмоции.

— И ты прекрасна. — Его голос такой низкий и хриплый.

— Ты же не это имел в виду, — говорю я, подражая его тону.

— Хочешь поспорить? — Он наклоняет голову набок.

— Нет. Как насчет того, что я хочу, чтобы это было правдой, и как насчет того, чтобы ты перестал играть в игры, потому что мы оба знаем... — И через несколько секунд его губы оказываются на моих.

Так много эмоций возникает одновременно. Шок. Возбуждение, замешательство. Но мое тело сбито с толку меньше всего. Я обвиваю рукой его шею, притягивая ближе. Наши языки борются за господство. Он поднял меня на руки, и я инстинктивно обхватила ногами его талию. Схватив меня за задницу, он сжимает ее, и мне это нравится. Я чувствую, как его ногти слегка впиваются в меня. Наши лица все еще приклеены, он прижимает меня к машине, вонзаясь своей эрекцией между моих бедер. Непроизвольный стон вырвался из моего горла. Он проводит языком по моей шее, сильно посасывая между кожей ключицы и платьем. Я прижимаюсь к его огромной эрекции.

Еще, еще, еще. Я кричу в своей голове. И все, о чем могу думать, это то, что я хочу большего. Но вместо того, чтобы дать мне больше, он слегка прикусывает мою кожу, заставляя мурашки пробежать по спине. Всхлип покидает меня, когда я трусь об его брюки. Мои тонкие стринги и его парадные брюки — единственное, что стоит между нами. Мой клитор пульсирует, требуя его внимания, его желания.

Я хватаю ртом воздух, когда моя голова откидывается на машину, и тогда он отпускает одну из моих ягодиц, чтобы сжать мою грудь. Он рычит мне в шею, и я втайне надеюсь, что он не остановится, но когда я слышу, как он бормочет: — Черт, — я знаю, что он думает о том же, о чем и я.

Нам нужно остановиться.

Он медленно ослабляет давление и опускает меня обратно на землю. Мне мгновенно становится холодно без его тепла, окутывающего меня. Мгновение мы смотрим друг на друга. Не говоря больше ни слова, он отступает дюйм за дюймом, затем поворачивается и заходит внутрь.

Означает ли это, что он хочет, чтобы я осталась или ушла? Боже, он такой раздражающий, типичный воздушный знак. Делает ситуацию еще более неловкой своим молчанием. По крайней мере, я знаю, что загадать завтра.

29

КОЛЬТ

Я не понял ни одной музыкальной строки в своей жизни, но я почувствовал это.

— Игорь Стравинский

Утренний солнечный свет начал проникать сквозь жалюзи в мою комнату, но я не мог уснуть. Я ворочался с боку на бок, думая о том поцелуе. Запах Эбигейл остался на моей одежде, в моей памяти. Я все еще чувствую ее губы