Достойный Розы - Валерия Аристова

— Летишь, — откликнулся Дэвид, — да, летишь... И все на свете отдашь, чтобы она летела с тобой рядом...

Он встал, положил на бочонок монету, и поклонился папаше Джонсону.

— Будь здоров, — ответил дворник, пряча монету в карман, — будь. Только запомни, молодой человек... В мире, где правят деньги, ты никогда не выиграешь, пока ты беден! Будь у меня тогда хоть кобыла, вышла бы она за меня. И мать ее подтвердила, что вышла бы. А у меня ничего не было, только сумка для писем. Вот и отказала. И сгинула тут... в этом ужасном городе...

Он заплакал пьяными слезами, а Дэвид поспешил ретироваться, боясь, что старика совсем развезет. Статья была практически готова. И даже название у нее уже было. “Когда любовь обречена”.

Идя по улице, где уже совсем темнело, Дэвид спешил добраться до дома. Фонарщики не заглядывали в их тупик. Папаше Джонсону нечего бояться. А он... а он предпочитал проводить вечера, прислонившись спиной к теплой стене.

Глава 5. Музыкальный вечер

Роберт не любил большие сборища. Только обещание, данное миссис Грансильвер, верной подруге его матери, заставило его переступить порог ее дома во время концерта. Мать его почила два года назад, и в честь ее памяти он все еще по привычке приходил в тот дом, где они часто вместе бывали. Когда она умерла, Роберт, всю жизнь проживший с ней душа в душу, оказался как рыба, вытащенная из воды. Он скучал по их разговорам, по книгам, которые они читали и обсуждали. Он скучал по ее гербариям, которые мать собирала много лет. Последний, незаконченный, так и лежал на ее столе, и рука его не поднималась его убрать.

Леди Грета Эндерфил скончалась в один миг, приложив руку к сердцу и упав на ковер, когда сына ее не было дома. Роберт был безутешен. Он остался совершенно один, но не стремился ни жениться, хотя ему уже давно перевалило за тридцать, ни просто найти себе друга по интересам. Он замкнулся в своем мире, и старался не выходить из него без особой надобности.

— Граф Эндерфил? Ваша светлость, я очень рада приветствовать вас! — миссис Грансильвер вся цвела, словно роза.

Она была еще не стара, будучи моложе его матери больше, чем на десять лет. Но мать любила ее, и Роберт тоже полюбил. Строгое и одновременно приветливое лицо миссис Терезы Грансильвер всегда нравилось ему.

— Я очень хочу представить вам мою дочь, Роберт! А потом вы мне тихо шепнете, чего ей не достает, хорошо? Я из сил выбилась, чтобы одеть ее и воспитать так, как подобает!

Роберт поклонился. Он, конечно, готов помочь американке, ведь американцы, даже десятилетиями живущие в Лондоне, не чувствуют градаций моды, меры и тонкой грани между “можно” и “нельзя”. Ему было интересно, какова дочь миссис Грансильвер. Красива она или уродлива? Когда она приезжала в Лондон на летние каникулы, он был на континенте, поэтому еще не видел ее. Вряд ли мисс Грансильвер вульгарна. Скорее всего она слишком скромна, как и положено выпускнице пансиона. Девушки подобного рода долго осваиваются в Лондоне, приученные молчать, глядя в пол.

— Роберт... — миссис Грансильвер взяла его под руку, — вот и моя дочь. Ее зовут мисс Роза. Вы можете оценить ее прическу? Парикмахер, мне кажется, приколол слишком много жемчужных шпилек.

Он обернулся и взгляд его остановился на совсем юной девушке в бледно розовом платье. Все в ней было совершенно. И тонкий овал лица, и огромные голубые глаза, и завитые тонкими кольцами белокурые волосы, очень светлые, но отливающие золотом в свете свечей. И даже количество жемчужин в ее волосах было вполне приемлемым.

— Вы зря переживаете, миссис Грансильвер, — сказал он, продолжая разглядывать девушку, — мисс Роза одета очень уместно. Представьте меня ей, прошу вас.

— Конечно, дорогой мой Роберт, я обязательно представлю вам Розу.

Мисс Роза стояла у рояля и была не одна. Рядом с ней оказалась другая девушка, совсем девочка, с острым лицом, серыми глазами и неопределенного цвета светлыми волосами, зачесанными за уши. Компаньонка, решил он, разглядывая ее. Если девушку одеть немного иначе, сменить этот серый на нежно голубой, и сделать ей приличную прическу, чтобы два локона вились вдоль щек, она окажется совсем ничего. Живые серые глаза понравились Роберту. Он любил умных женщин. А глаза девушки в сером говорили о том, что она весьма умна.

— Роза, дорогая, позволь представить тебе друга семьи и сына моей несчастной подруги, лорда Роберта, графа Эндерфил.

Мисс Роза обернулась и глаза ее остановились на лице лорда Роберта, проникая взглядом в самое сердце. Роберт на мгновение замер, утонув в их голубизне. Потом воспитание пришло ему на помощь, и он поклонился, приложив руку к груди.

— Мисс Роза, я очарован, — проговорил он заплетающимся языком.

И впервые в жизни это была абсолютная правда.

…

Это и есть настоящий граф? Роза немного подняла брови, бросив на маменьку выразительный взгляд, когда он склонился в поклоне. Совсем не юный, неуклюжий и немного смешной, он явно не годился ей в женихи. Ей понравились только его глаза — умные и проницательные, цвета начищенного серебра. Роза никогда не видела таких глаз. Когда он снова посмотрел на нее, она поспешила опустить голову. Пусть лучше сочтет ее пансионеркой, чем прочтет в ее взгляде все, что она думает о нем.

— Это моя подруга, мисс Кэтрин МакМарел, мистер Эндерфил, — проговорила она, представляя Китти.

Китти присела в реверансе и тоже опустила голову. Роза решила, что и Китти смешно смотреть на этого графа. Хотя почему она решила, что все графы должны быть как на подбор молоды и красивы? Наверняка большинство обзавелись уже семьями, и старятся в окружении жены и отпрысков, а те, кто еще не женат, встречаются так редко, что на них объявляется настоящая охота.

— Я чрезвычайно рад приветствовать вас, леди, — проговорил граф Эндерфилл, переводя глаза с одной девушки на другую, — я знаю, что вы недавно покинули пансион. Как вам наше лондонское общество?

Разговор был начат, и вскоре Роза обнаружила себя на балконе с этим самым графом. На плечах ее была накидка, а граф облокотился рядом с ней о поручень и