Хочу тебя ещё - Суон Хантли

— Здесь у нас кухня, — затем она указала налево: — а тут гостиная.

Но первое, что я увидела снаружи, был ярко-голубой бассейн и идеально накрытый стол рядом с ним. И снова Джейн проследила за моим взглядом.

— Я подумала, что сегодня вечером поужинаем на свежем воздухе, — сказала она. — Кстати, сейчас проверю, как там наш цыплёнок.

И она поспешила через большую комнату на кухню, где медные кастрюли и сковородки свисали над плитой, как драгоценности, а белая мраморная столешница блестела столь же ярко, как и её виниры.

В гостиной стоял белый диван с очень широкими сиденьями, который показался мне облаком, и плетёная корзина, полная уютных одеял. Камин горел, и тени от непочтительного пламени отбрасывали беспорядочные, но прекрасные блики на всё вокруг.

— Цыплёнок почти готов, — крикнула Джейн, направляясь к нам, и с улыбкой перекинула через плечо полотенце в бело-голубую полоску. — Мне нравится сворачиваться здесь калачиком и читать, — сказала она, затем взяла меня за руку, что меня удивило. – Пойдём, покажу тебе наверху.

Я подумала о том, чтобы убрать свою руку обратно, но она отпустила меня прежде, чем я успела это сделать. Наверху лестницы она сказала:

— А здесь — моя спальня, твоя спальня, ещё одна гостевая комната и второй кабинет, которым ты можешь пользоваться в любое время.

— Спасибо, — сказала я, хотя про себя подумала: "Спасибо, нет уж".

Мой план состоял в том, чтобы расспросить её о жизненном пути, а потом вернуться в Калифорнию и спокойно писать там для неё книгу.

Коридор наверху, как и тот, что под ним, был украшен фотографиями. Одна из фоток, на которой были запечатлены Джейн и Джулиан на вечеринке в саду, была снята с крепления и стояла у стены. Если Джейн и заметила, что я обратила на это внимание, то виду не подала.

Сначала она показала свою спальню: постельное бельё из белого льна, французские двери, балкон в стиле Джульетты. А ещё была ванная комната, которая, по её словам, была её любимой частью во всём доме.

— Я просто обожаю понежиться в ванне после долгого дня, — сказала она со вздохом.

Думала ли я в тот момент, почему сейчас стою в ванной своей заказчицы и слушаю, как она рассказывает мне о своих ваннах?

Да, думала, но это чувство быстро сменилось любопытством. Почему ванная Джейн столь безупречна? Возле раковины не было ни капель воды, ни плохо развешанных полотенец, ни пятен зубной пасты на зеркале. По одну сторону от ванны рядком стояли свечи, похожие на идеальных солдат. Их никогда не зажигали.

— Джейн, ты точно знаешь толк в жизни, — сказал Диего.

— Я не сразу всему научилась, поверь мне, — рассмеялась она. — А теперь пойдёмте. Посмотрим комнату Зары!

Мы последовали за ней обратно по коридору. Перед первой комнатой слева, ближайшей к её, она остановилась.

— Вот мы и пришли, — сказала она, ладонью приглашая нас войти.

— О боже мой, Зара, — сказал Диего, вкатывая мой чемодан. – После такого можно и умереть.

— Это великолепно! — сказала я, и это действительно было так.

Комната была, по сути, точной копией комнаты Джейн — то же белое льняное постельное белье, такой же балкон, но меньше.

— У тебя здесь нет ванны, — заметила она, — только душ. Но не волнуйся, ты можешь пользоваться моей ванной в любое время.

— Спасибо, — сказала я, хотя совершенно не собиралась пользоваться её ванной.

Тут она коснулась моей спины и сказала:

— Предлагаю вам подождать минут 10 и освоиться, а потом мы все встретимся внизу за ужином. Согласны?

— Звучит здорово! — сказал Диего.

Мы подождали, пока звук её шагов затихнет на лестнице, и тогда Диего спросил меня, что я о ней думаю.

— Она просто безграничная личность, — сказала я, плюхаясь на кровать.

— Наверное, это характерно для южного гостеприимства. Они там чересчур дружелюбны.

— Это не оправдание. Чего она вечно прикасается ко мне? Неужели если она наняла меня писать книгу, то считает это нормальным – трогать?

— Девочка, я бы позволил Джей-Би гладить себя весь день.

— Теперь она для тебя уже Джей-Би?

— Нет, это было бы смешно. К тому же вряд ли ей это понравится. Она очень разборчива. И такая хорошенькая! Не могу поверить, насколько она хорошенькая вживую. И притягательная — правда? А её кожа...

Пока Диего продолжал перечислять достоинства Джейн, я написала Энди.

Мы только что приехали. Как прошёл твой день?

Она ответила не сразу, что, вероятно, означало, что она ещё на работе.

Затем Диего окликнул меня, и когда я обернулась, он сфотографировал меня.

— Никаких фотографий, милая, — прошептала я голосом Джейн.

Диего придвинулся ближе, сделал наше селфи и прошептал в ответ:

— Она никогда не узнает.

6

— Мой знаменитый жареный цыплёнок, мой знаменитый кукурузный хлеб, моя знаменитая картошка, — Джейн встала из-за стола, показывая каждое блюдо. — И дольчатый салат со свеженарезанным редисом, который я сорвала сегодня утром – он ещё не стал знаменитым, но когда-нибудь вполне может стать! — она рассмеялась сама с собой, взяв с середины стола бутылку красного. — Вина?

— С удовольствием, — сказал Диего, придвигая свой стул с энергией мальчика, который собирается впервые в жизни прокатиться на американских горках.

Вместо того, чтобы налить ему, она посмотрела на меня:

— А тебе, милая?

— О, конечно, мне тоже немного, спасибо.

— Сначала дамам, — сказала она и наполнила мой бокал, а затем Диего, но не свой.

— Ты ничего не будешь? — спросила я.

— Не-а, — она переставила одну из свечей на столе. – Вино не пробуждает во мне всё лучшее.

— А разве не будет тоста? — спросил Диего.

— Будет, — Джейн подняла стакан с водой. – Выпьем за новых друзей. И за мемуары, которые станут бестселлером "Нью-Йорк Таймс". Моя кулинарная книга уже туда попала, так что, думаю, у нас есть неплохой шанс.

— Определённо, — согласился Диего.

— Да, определённо, — повторила я, и мы приступили к еде.

Поначалу я была не в восторге от блюд Джейн. Мне не очень понравилась курица и дольчатый салат. Накладывая