Секретная невеста - Катарина Маура

Она отстраняется, ее щеки окрашиваются в нежный румянец, и я просто смотрю на нее, широко распахнув глаза. Черт. Она кусает губу, и мне приходится собрать всю свою силу воли, чтобы не поцеловать ее прямо здесь, в машине.

Я не помню, когда в последний раз терялся в моменте, когда делал что-то без четкого плана, без продуманного на несколько шагов вперед сценария. Все это зашло слишком далеко, не так ли? Но я не хочу останавливаться.

Я переплетаю наши пальцы за секунду до того, как машина плавно останавливается. Вглядываюсь в ее глаза, в поисках хотя бы тени сомнения, но не нахожу ее. Вместо этого моя фея смотрит на меня, ее щеки все еще окрашены легким румянцем.

Я не могу сдержать улыбку и подношу ее руку к губам, касаясь кожи легким поцелуем, прежде чем помочь ей выйти из машины.

Глава 6

Райя

— Правда или вызов? — спрашивает Лекс, когда мы входим в здание Windsor Residences. Его рука крепко сжимает мою, передавая невидимое, но ощутимое успокоение.

Я украдкой бросаю на него взгляд, пытаясь справиться с нахлынувшим волнением. Осознание того, кем он является на самом деле, настолько ошеломило меня, что я даже не удосужилась спросить, куда именно мы направляемся.

— Правда.

Он смотрит на меня, в его взгляде мелькает беспокойство.

— Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь? Ты вдруг замолчала, и я боюсь, что тебе некомфортно.

Я качаю головой и чуть сильнее сжимаю его пальцы.

— Если честно, я просто пытаюсь не перегружать себя мыслями. Я в этом мастер, знаешь ли. Постоянно все переосмысливаю.

Мы проходим мимо нескольких лифтов к тому, рядом с которым стоит охранник. Мужчина коротко кивает нам обоим и нажимает кнопку.

— Это просто… немного сюрреалистично — стоять здесь с тобой, — признаюсь я, когда двери лифта открываются и мы заходим внутрь. — Я изучала твою компанию вдоль и поперек, и тот факт, что я не узнала тебя сразу, заставляет меня чувствовать себя полной идиоткой.

Лекс смотрит на меня так, будто пытается разгадать какую-то загадку. Хотя в этом нет никакой тайны.

— Райя, — произносит он мягко, — я рад, что ты не узнала меня. Когда ты смотришь на меня, я не хочу, чтобы ты видела в первую очередь генерального директора Windsor Motors. Я хочу, чтобы ты видела просто меня.

Я понимаю, что он имеет в виду, но от этого не перестаю чувствовать себя неуклюже. Лекс лишь усмехается, когда лифт останавливается, а двери открываются прямо в его пентхаус. Он уверенно ведет меня внутрь.

— Вау… — выдыхаю я, пораженная.

Я ожидала чего-то холодного, стерильного, безликого. Но вместо этого вижу дом, наполненный теплотой. По стенам в коридоре развешаны семейные фотографии, и я не могу удержаться от того, чтобы не провести пальцами по рамкам, ловя себя на том, что отчаянно стараюсь не выглядеть как фанатка.

На одной из фотографий — Рейвен, на ее, как я предполагаю, свадьбе. О ней мало что известно, в прессу просочились всего несколько снимков. Этот момент кажется почти интимным, и я ощущаю себя посторонней, заглядывающей в чужую жизнь. Но невозможно оторваться от того, как Лекс и Рейвен смотрят друг на друга.

Рядом — снимок Лекса с Валентиной Виндзор, еще одной его невесткой, женой Луки Виндзора. Он явно сделан в день, когда Валентина стала операционным директором Windsor Finance. В его взгляде столько гордости, что у меня перехватывает дыхание.

Я знаю ее историю. Когда выяснилось, что Лука тайно женился на своей секретарше, СМИ устроили настоящий скандал, выставляя Валентину охотницей за деньгами. Но семья Виндзоров быстро и беспощадно заткнула все голоса, буквально закрыв несколько изданий. Они всегда казались такими далекими, недосягаемыми… И вот я здесь, в одном из их домов.

— У тебя больше фотографий с невестками, чем с братьями, — замечаю я, когда Лекс медленно ведет меня дальше по коридору, будто давая мне время все рассмотреть.

Он усмехается:

— Они и есть тот клей, который держит нашу семью вместе. Без них все давно бы развалилось. Каждая из них стала для меня сестрой, и я не представляю нашу жизнь без них. Они спасли меня, хотя даже не подозревают об этом.

Он останавливается у фотографии, сделанной в кабине самолета, и его улыбка становится мягче.

— Это Фэй, — говорит он, указывая на девушку с красными волосами. Будто я не узнаю одну из самых известных пианисток в мире. Я все же киваю, боясь показаться навязчивой фанаткой. — А это мой брат Дион. Он всегда боялся летать, но ради Фэй сел на десятки рейсов, потому что она обожает путешествовать. Однажды он даже прошел курсы пилота, чтобы летать с ней летом. Терпел каждую секунду, дрожал от страха, но ни разу не дал ей об этом узнать — просто потому, что беспокоился о ее безопасности.

Лекс смотрит на меня, изучая мою реакцию, будто пытаясь понять, что я чувствую, слушая эти истории, глядя на эти снимки.

— В нашей семье так принято, — говорит он тихо. — Если мы любим, то любим яростно. И нет ничего, чего бы мы не сделали ради тех, кого любим. Я никогда не позволю никому причинить им боль.

Его голос мягок, но в нем слышится что-то большее — тихое, едва уловимое предупреждение, за которым скрывается одиночество. Такое глубокое, что он, возможно, сам не осознает, как выдал себя. Я не могу представить, что значит быть Виндзором — всегда настороже, всегда готовым к тому, что кто-то воспользуется твоей уязвимостью ради собственной выгоды.

Стыд обрушивается на меня тяжелой волной. Я тоже была частью этого. Читала статьи, обсуждала их, как если бы жизнь этих людей была сериалом, а не реальностью, в которой они никогда не просили внимания.

— Пойдем, — говорит Лекс, переплетая наши пальцы. — У тебя еще будет шанс смотреть на них с восхищением вживую. А пока у меня есть кое-что, что я хочу тебе показать.

Я приоткрываю губы, но прежде чем успеваю возразить, он смеется и ведет меня в гостиную. Мы оба замираем, глядя в огромные панорамные окна. За стеклом раскинулся ночной город, сверкающий тысячами огней.

Мы молчим, завороженные этим зрелищем.

— Я не смотрела на них с восхищением, — бормочу