Чувственное исцеление - Анна Жнец

— Зачем будила? Почему не дождалась утра?

— Допрос и упреки вместо благодарности? Волновалась о тебе сильно. Закончив с Кейном, сразу к тебе бросилась. Моя забота тебе не по нраву?

Астрид картинно надула губки, и Патрик тотчас устыдился своего поведения. В самом деле, напал на нее из-за кого-то дурацкого сна. Напридумывал себе невесть чего. Будто бы Астрид явилась к нему под покровом ночи со своим лекарским саквояжем. Ну бред же!

Он ведь не сильно ее обидел?

— Прости.

Опустив голову, эльф принялся орудовать ложкой. Каша была пересоленой, с комками, но после помоев Торсора показалась ему божественно вкусной. Несколько месяцев в тюрьме научили его ценить еду. Под взглядом целительницы Патрик вылизал миску до зеркального блеска. Приятное ощущение сытости подняло ему настроение.

— Чем сегодня займемся? — спросила он, отдавая Астрид грязную тарелку, и со смущением уловил в своем голосе робкую надежду. Ему так хотелось продолжить начатое вчера. Изо всех сил Патрик старался не пялиться на губы своей прекрасной гостьи и поэтому по большей части смотрел на собственные ноги, накрытые одеялом.

— Хочу испробовать на тебе несколько экспериментальных методов лечения. С твоего, разумеется, согласия, — ответила Астрид.

— Но разве ты не говорила вчера, что моя проблема в мозгах и мне надо просто… расслабиться, — он все-таки посмотрел на ее губы.

Вчера его расслабило, так расслабило. Он едва слюни не пускал от удовольствия во время массажа.

— Говорила, — улыбнулась Астрид, определенно заметив на себе его жадный взгляд. — И от своих слов не отказываюсь. Отдыхай. Я скоро вернусь, и мы пойдем с тобой на прогулку.

С лукавым видом она толкнула дверь и нырнула в коридор.

Проводив ее взглядом, Патрик спустил босые ноги на пол, и его ступню что-то укололо. Наклонившись, он поднял с паркета маленькую тонкую иголку.

Глава 7

Когда Астрид вернулась, то увела его с собой на прогулку. Выйти на солнце после двух лет заточения в тюрьме, в мрачных казематах Торсора, и нескольких дней в спальне с задернутыми шторами было все равно что шагнуть через портал в другой мир. Глаза, привыкшие к темноте, ослепли от яркости золотистого дня. Оказавшись вне стен своего убежища, Патрик вскинул руку и закрылся от безжалостных лучей света, бьющих в лицо. Плен и болезнь сделали его вялым и слабым. С досадой он обнаружил, что едва стоит на ногах и что, видя это, Астрид аккуратно придерживает его за локоть, словно немощного старика или калеку. Это было унизительно. Злой на свое никчемное тело, Патрик отдернул руку, забрав ее у Астрид, и пошатнулся. Еще немного — и растянулся бы на дорожке перед домом.

— Я настолько некрасива, что ты даже не хочешь, чтобы я до тебя дотрагивалась? — Целительница прищурилась. На дне ее прекрасных зеленых глаз мелькнула затаенная хитринка.

— Я не… — Патрик растерялся от того, как эта плутовка все вывернула.

— Оттолкнул меня, не дал взять тебя под руку. Похоже, я противна тебе.

— Что? Нет! Вовсе нет! — он сам не заметил, как начал оправдываться. — Просто… Дело в том, что… Не надо мне помогать. Я не какой-нибудь дряхлый дед. Сам пойду.

И он пошел — по вьющейся тропинке, покачиваясь на дрожащих ногах.

Пейзажи впереди открывались изумительные: обрыв и море — огромное полотно воды, убегающее за горизонт. Узкая каменистая дорожка вела по самому краю пропасти и лентой огибала скалы. Оступиться на такой тропе — получить смертный приговор. Лететь будешь долго, а внизу, хотя и море, на мягкое приземление не рассчитывай: размажет тебя о воду, как о гранитную плиту.

Опасно. А у Патрика, как назло, от свежего воздуха закружилась голова.

— А мне кажется, — догнала его Астрид, — что тебе просто неприятны мои прикосновения.

Изо всех сил она пыталась выглядеть обиженной. В глубине души Патрик понимал, что это манипуляция, но его и правда шатало, а благодаря уловке Астрид, он мог принять чужую помощь безболезненно для своей гордости.

В смущенном молчании эльф предложил целительнице свой локоть. Расчетливая красавица наградила его благодарной улыбкой, от которой потеплело в груди и… в паху.

Брести так — неспешно, любуясь живописными видами рядом с хорошенькой девушкой, было настоящим удовольствием, особенно, когда ты уже приготовился сгнить в тюрьме в компании крыс и склизких мокриц. Патрик дышал морским воздухом — запахом свободы, и не мог надышаться. Подставлял лицо ветерку и ласковому солнцу. Наслаждался шорохом песка и мелких камешков под ногами, плеском волн и спокойствием этого места на отшибе цивилизации.

В кои-то веки на нем была нормальная одежда. Мешковатая, не по размеру, явно с чужого плеча, но после стирки — чистая и выглаженная. Когда он натягивал на себя рубаху, она была еще теплой, только из-под утюга.

Патрик улыбался.

— Ты доверяешь мне? — голос Астрид нарушил мерное течение его мыслей.

Доверяет ли он ей после того, как ночью она проникла к нему в спальню и творила с ним, беззащитным, свои черные делишки? Хороший вопрос.

— Сегодня утром на полу у кровати я нашел иголку. Скажешь, что, дав мне укрепляющего зелья, решила заодно заштопать дырку на моих кальсонах?

На лице Астрид не дрогнул ни один мускул. Даже улыбка на губах осталась такой же легкой и беззаботной.

— Не скажу. Штопаю я только ножевые раны у своих зайчиков. А иголку обронила в тот раз, когда предлагала тебе разные способы лечения.

Патрику очень хотелось верить ее словам, да только не получалось: слишком уж хитрый взгляд был у этой лисы.

— Так доверяешь?

— Нет.

— А должен. Должен! Если хочешь победить свой недуг. Сейчас я научу тебя мне доверять.

Звучало угрожающе.

Петляющая вокруг скал тропинка привела их к самому жуткому мосту через пропасть, который Патрик когда-либо видел. Десять шагов над разверстой бездной. Глянешь вниз — голова закружится. Мост узкий — двое не разминутся, и перил нет, а внизу камни, как зазубренные пики.

— Ты уверена, что нам надо на другую сторону? — тяжело сглотнул Патрик.

— Конечно, — улыбнулась Астрид и достала из сумочки черный шейный платок.

— Зачем это тебе? — с подозрением спросил эльф.

— Чтобы завязать тебе глаза, разумеется, — ответила эта ненормальная с кровожадным видом.

Сперва Патрик решил, что она шутит, даже нервно хохотнул, но вскоре понял: все серьезно — и попятился, мотая головой в ужасе.