Развод. Вина Тирана - Софи Вирго

- Уверена? Мне кажется, многие вспомнят, что было восемь лет назад, и подтвердят, что не так уж ты здорова. Сейчас, может быть, да, но я ведь могу преподнести все так, что это было не временное явление, а скорее обострение. Поверь, если я захочу, попрошу Армада вывернуть все так, что тебя действительно признают психически нездоровой.

Господи, он и правда в отчаянье. Вижу по глазам. Он понимает, что я могу уйти и не может этого допустить.

- Этого хочешь? Этого добиваешься? Поверь, я в своем желании сохранить семью, пойду до конца. Вопрос в том, на что готовят ты ради того, чтобы уйти от меня.

- Господи, ты точно сошел с ума. Это даже не смешно, эмир. Ты хоть понимаешь, как твои попытки выглядят со стороны? Ты не уважаешь меня, тебе плевать на мое мнение. Ты хочешь удержать меня рядом с собой, как игрушку, к которой привык. Но зачем, подумай, зачем, если у тебя есть другая женщина, которая может дать тебе то чего не могу дать я? Если тебе с ней так хорошо, зачем удерживаешь, зачем? Просто будь счастлив с той, которая лучше меня.

Он упрямо мотает головой в явном желании подавить мою волю. Сейчас ему все равно, какие последствия будут у его поступка, ему главное добиться своего, и это меня пугает.

И брат его, все же один из лучших не только в нашей области, но и в стране. Этот адвокат способен так вывернуть наше прошлое, что мама не горюй, хотя на самом деле, там не было ничего такого ужасного.

Но разве при правильной подаче кто-то будет слушать меня, разве кто-то захочет копать поглубже и докапываться до истины? Нет, всем будет достаточно того, что они услышат, и совершенно не важно, что тем самым, своим безразличием, могут сломать жизнь сразу нескольким людям.

Восемь лет назад, из-за врачебной ошибки, я потеряла ребенка во время родов. Узист просмотрел двойное обвитие пуповиной.

Господи, как же больно об этом вспоминать. Даже в мыслях тот год причиняет мне боль. Я закрыла тот период жизни для себя на все замки, и несмотря на то, что мне помогли вырваться из пучины боли и отчаянья, все равно не хочу вспоминать, что происходило тогда.

Наш сын решил родиться ножками вперед. Казалось бы, не так уж и страшно, это ведь не такая страшная аномалия, я и сама родилась ножками вперед. Но из-за того, что шея была обита два раза пуповиной, при естественных родах ребенок погиб.

Я до сих пор. Не поняла, почему его не спасли, почему проглядели, почему не сделали кесарево. Да, мне сказали, что надо отпустить эту ситуацию, ведь она отравляет мне жизнь и в ней нет моей вины, но смириться было сложно, принятие казалось невозможным.

Но в какой-то момент я все же отпустила это, устала страдать. Когда поняла, что в этом действительно не было моей вины, это не зависело от меня, тогда удалось сделать первый шаг вперед. На словах можно долго себя утешать, а по-настоящему принять сложно.

Только, несмотря на то, что я все это знаю, принимаю и отпустила, мне не легче даже сейчас.

Путь к себе был долгим. На пути к нему, я успела скатиться в депрессию. Меня наблюдали врачи, я принимала антидепрессанты. Да, все это было без постановки на учет, без введения карты, которая хранилась бы в медучреждении. Но это было. И сейчас хранится дома.

Не могу поверить, что он готов достать эти документы и угрожать мне ими.

Вот скажите мне, кто захочет узнавать, почему я впала в депрессию? Кто захочет понять меня? Ведь у меня на тот момент уже было двое детей, ради которых стоило жить. Армад может представить все так, что люди будут думать, что я просто с жиру бесилась, и ни с чего впала в такое состояние.

Он не будет вдаваться в подробности и рассказывать причины. Он припомнит то, что я практически не уделяла время семье. То, что не ходила в школу на собрания, на утренниках детей не была активной мамочкой. Я скорее хандрила, нежели улыбалась.

Да даже если он расскажет первопричину, сразу ведь выставит Эмира очень положительным. Я ничего не смогу сказать против, потому что муж действительно тогда меня сильно поддерживал, заботился о детях, старался баловать меня, вытянуть из этого состояния.

Муж будет героем, а я упрямицей, которая не ценила его и упивалась жалостью к себе. Это будет выгодно лишь одой стороне, и в это поверят, потому что кому-то намного легче осудить, чем понять.

- Я не сошел с ума. Я просто тебя люблю, хочу сохранить нашу семью, а ты упрямишься. Решай, Снежана, прямо сейчас решай, чего ты хочешь.

Он загоняет меня в тупик. Перила лестницы больно впиваются в спину. Он зажимает меня руками, загоняет в ловушку, я не могу сбежать. Я в плену.

- Мне достаньте документы или ты будешь послушный? Я ведь могу и изменить заключение врача.

Глава 4

Снежана

- Ты этого не сделаешь, - говорю хриплым от страха голосом и смотрю ему прямо в глаза.

- Почему нет? Разве кто-то меня остановит? - усмешка срывается с его губ, а лицо все ближе к моему. - Я хочу сохранить нашу семью, и если ты против, значит буду применять любые приемы, лишь бы только ты не ушла.

Не могу поверить, что он говорит это серьезно. Это за пределами моего понимания. Неужели муж совершенно не думает о последствиях своего поступка?

- Ты сошел с ума в своем желании меня удержать. Ты подумал, какие последствия будут у твоего поступка? Все будут судачить о том, что происходит в нашей семье. Все будут тыкать в меня пальцем, конкуренты смогут ударить тебя побольнее, ведь именно поэтому ты тогда отказался от фиксации моего состояния в клиниках.

Он упрямо поджимает губы, явно недовольный тем, что я способна сейчас говорить. А чего он ждал? Что я буду молчать, приму все случившееся и закрою глаза?

Я хочу уйти от