Соблазн - Лера Виннер

физически чувствовала, как его взгляд неспешно опускается с груди ниже, и стиснула мех сильнее, когда его ладони, — на этот раз обе, — напротив, двинулись вверх. По бедрам, по животу и обратно.

Он не причинял мне боли, даже наконец перестал говорить немыслимые, недопустимые вещи, но казалось, что каждое его прикосновение оставляет на мне след.

Получалось, в том, что я никогда этого не забуду, он был прав тоже.

— Знаешь, а мне нравится эта идея, — он склонился ниже, но только для того, чтобы подняться цепочкой невесомых поцелуев от колена по ноге до бедра.

— Что?.. — я тут же умолкла, поняв, что ответила ему, не задумываясь, и что голос уже так очевидно сорвался, стал непристойным, сиплым. Каким я сама его никогда не слышала.

Бруно, очевидно, остался тоже впечатлен. Он даже оторвался от выступающей косточки на моем бедре, которую перед тем накрыл губами, и коротко поцеловал ставшую влажной кожу рядом.

— Я о том, чтобы заставить тебя просить. Как думаешь, сколько ты выдержишь?

Его язык скользнул по самому низу живота, и в отчаянной попытке остановить я снова сжала его волосы, потянула выше.

Как оказалось — к себе, потому что он откликнулся на это движение по-своему, снова лег сверху, накрывая меня собой, заставляя задыхаться от тяжести, которая уже совсем не пугала.

— Хорошо, что у нас будет время это проверить.

Теперь он наконец смотрел мне в глаза, и я видела, что на дне его зрачков пляшут искры — отсветы камина, лицом к которому он лежал.

Моя ладонь сама собой опустилась ему на спину, и платя ему его же монетой, я сжала коленями его бедра — бесстыдно и нетерпеливо. Ровно так, как захотелось в этот момент.

Улыбаться Бруно перестал.

Его член прижимался ко мне так плотно, что мне хотелось начать кусать губы. Или двинуться самой, потому что это оказалось так обжигающе приятно. Настолько, что начинала сладко кружиться голова и неважным делалось все, кроме…

— Есть хоть какой-нибудь способ заставить тебя умолкнуть? — я снова не узнала себя, произнося это.

В самом голосе, в каждой интонации звучал не то голод, не то мольба, не то нетерпение, которого следовало бы испугаться.

Я в самом деле так хотела, чтобы он оказался во мне?..

От этой мысли захотелось провалиться сквозь землю.

Не давая мне опомниться, Бруно подхватил под затылок, заставляя придвинуться еще ближе — так, чтобы кроме его взгляда и его дыхания на губах больше ничего не осталась.

— Давай для начала испробуем тот, что нашла ты.

Я хотела сказать ему, что ничего не находила, что все это безумие он начал сам, и оно ровным счетом ничего не значило, потому что происходило не потому что я…

Он вошел одним уверенным и плавным движением, выбив из моей головы все мысли разом.

Замер, давая мне привыкнуть, коротко коснулся губами соска, возвращая к уже знакомым и заведомо приятным ощущениям.

А потом сделал первое осторожное движение, такое же тягуче-плавное, но заставившее меня схватиться за его плечи крепче.

Ему нравилось точно, а я тонула в собственных ощущениях, задыхалась от растерянности и жара, который стал уже почти невыносим.

Бруно двинул бедрами снова, а потом еще раз и еще.

— Мира.

Он не требовал, но мягко настаивал, и я постаралась сфокусироваться на его лице, отвлекаясь от того, как хорошо это было.

Так, словно его член и должен был быть во мне, а мне полагалось откровенно дрожать под ним и не находить способа справиться с этой дрожью, потому что я чувствовала его до дюйма. Чувствовала и хотела еще.

— Хорошо?

Он больше не дразнил, спрашивал серьезно и тихо, а я не могла заставить себя даже послать его к черту в ответ.

— Скажи, хорошо или нет?

Этот вопрос смущал больше, чем всё, что было до, и я стукнула его по плечу снова. Не больно, но выражая всё, что непременно потом ему скажу — и о нём самом, и о том, как далеко он зашёл. Гораздо дальше, чем мы договаривались.

— Ублюдок… — беспомощное, сорвавшейся с губ само собой, бессмысленное ругательство.

Я замерла, поняв, что сама почти подалась ему навстречу.

Засмеявшись тихо и так же неприлично хрипло, как сейчас звучала я, Бруно провёл языком по моей шее, лишая последней воли к сопротивлению.

— Ты прирождённый дипломат, герцогиня. Знаешь, что сказать мужчине, когда он тебя трахает.

Я не успела ни возмутиться, ни ответить, потому что на последнем слове он двинулся снова, теперь уже сильнее и резче.

Проехавшись спиной по шкуре, я смогла только вцепиться в него крепче и закусить губу, потому что это было именно так.

Он не любил меня, не пытался бестолково и нелепо лапать, умирая от стыда и непонимания того, что хочет сделать в итоге. Не использовал просто потому, что получил на это право и не упивался собственной властью.

Он трахал меня ритмично и глубоко, так, что помимо этого не оставалось ничего иного. Уже откровенно подаваясь навстречу ему, почти не контролируя собственное тело, я даже не чувствовала себя уязвленной тем, что стонала под ним точно так же, как моя собственная служанка.

Слишком громко, наверное…

Когда я в очередной раз начала кусать губы в попытке хоть немного сдержаться, Бруно перехватил меня за подбородок и надавил пальцами так, что мои губы разомкнулись.

Я уставилась на него рассеянно, непонимающе.

— Не сдерживайся, герцогиня. Кроме белок и птиц никто не услышит.

«Ты услышишь».

Я так и не смогла сказать это вслух — он поцеловал совершенно по-новому, грубо, глубоко, заставляя сдать все позиции разом, а когда отстранился, начал двигаться так, что мне оставалось только держаться за него крепче и закрыть глаза, когда с губ наконец сорвалось почти вырванное им: «Бруно».

© Лера Виннер 2024 специально для author.today

Глава 4

Первым звуком, пробившемся ко мне из реальности, стало потрескивание дров в камине.

Бруно выпустил меня из объятий и встал, и просто из упрямства я приподнялась вслед за ним.

Лихорадочно натягивать платье, изображая, что ничего не случилось, было глупо, поэтому я просто подтянула колени к лицу, села удобнее, перекинув волосы вперед.

— Значит, ты трахнул герцогиню, и можешь считать, что жизнь удалась?

Благородной даме не пристало заговаривать первой сразу после, но вместе с тем, благородной даме не пристало и отдаваться леснику так, как это делала я немногим ранее.

Вернувшийся из кухни Бруно одарил меня очередной выразительной улыбкой.

— Я говорил, что в моей постели не