Вечное царствование - Кэролайн Пекхам

Я перевернулась, боль в руке сошла на нет, и моя хватка на Фурии снова ослабла. Я вытерла лицо рукавом куртки, прежде чем сплюнуть на землю, чтобы убедиться, что я не проглотила ничего от этой дохлой суки. Я отбросила от себя ее теперь уже пустую одежду и выпрямилась, моргая, чтобы смахнуть пыль с глаз.

Поднявшись на ноги, я обнаружила, что Магнар обменивается ударами с двумя оставшимися вампирами. Я не видела, как он убил третьего, но куча испачканной пеплом одежды отмечала место, где это произошло.

Я смотрела, желая помочь, но не зная, как это сделать, пока звон металла раздавался снова и снова, между ними троими происходил яростный танец, мечи размахивали с ужасающей скоростью и силой.

Женщина-вампир сделала ложный выпад влево, прежде чем отпрянуть назад, используя замах другого вампира, чтобы помочь ей подобраться ближе к их добыче. Ей удалось обойти защиту Магнара, нанеся удар, глубоко вошедший в плоть его руки, прежде чем он успел увернуться.

Он зарычал от гнева и боли, когда она снова бросилась на него, его меч скользнул вбок, чтобы отразить ее следующий удар.

Вампир-мужчина дернулся вперед, когда Магнар подставил ему спину, и я выкрикнула предупреждение, которое, как я уже знала, прозвучит слишком поздно.

Я отвела руку назад и дала волю Фурии, лезвие загудело от возбуждения, движение каким-то образом стало для меня естественным, когда я метнула оружие со всей силы, которая у меня была. Прицел был точен, и Фурия нашел свое пристанище в бедре вампира, заставив его вскрикнуть от боли, когда он глубоко вошел в мышцы и кость.

Его голова резко повернулась, чтобы найти меня, и он с дикой самоотдачей выдернул лезвие из своей ноги, но затем закричал, когда из его ладони поднялся дым, Фурия явно обжег его, и до меня донесся запах горящей плоти.

Вампир в ужасе отбросил Фурию в сторону, прежде чем броситься на меня, его глаза были полны мести и голода, который нельзя было преодолеть.

Я отшатнулась, безоружная и полностью в его власти, в то время как мое сердце бешено колотилось о ребра.

Я наклонилась, чтобы схватить с земли камень, но, прежде чем я успела даже подумать о том, чтобы им воспользоваться, Магнар оказался рядом, с его губ срывался боевой клич, когда он бросился в погоню за монстром, намеревавшимся уничтожить меня.

Магнар со свирепой силой взмахнул клинком и одним ударом начисто снес вампиру голову, и она упала на землю с тошнотворным треском. Не удостоив меня взглядом, Магнар вернулся к своей битве с женщиной, и наконец-то смог уделить ей все свое внимание, парируя удар, предназначенный ему в спину.

Я уронила свой камень, обошла обезглавленное тело и побежала за своим клинком. Когда я подняла его с земли, я могла бы поклясться, что он был рад меня видеть, от него исходило глубокое мурлыканье, как будто это было существо, обладающее некой формой разума, и оно говорило «привет».

— Привет в ответ, — пробормотала я, и во мне поднялся трепет от воссоединения с ним.

Рукоять загудела от энергии, когда я рванулась обратно к дергающемуся телу обезглавленного вампира, вонзая клинок ему прямо в сердце. Фурия, казалось, удовлетворенно вздохнул, когда вампир рассыпался в прах подо мной, и пепел унесло ветром.

Я так долго ждал.

Слова промелькнули у меня в голове, но я не была уверена, что действительно их слышала, хотя мне так показалось.

Грохот лязгающих мечей резко прекратился, и я подняла глаза, чтобы увидеть Магнара, сражающегося с последним вампиром врукопашную. Их клинки лежали на земле, и она вцепилась в него, пока он наносил удары по ее слишком красивому лицу, безудержный и совершенно безжалостный во всей своей богоподобной силе.

Магнар схватил ее за горло и прижал к осыпающейся стене, отчего из нее посыпались кирпичи, и заставил меня отшатнуться, когда они были близки к тому, чтобы задеть и меня.

Вампирша яростно боролась, пытаясь отбросить Магнара, пока он удерживал ее на месте, но он выхватил из-за пояса кинжал и вонзил ей в живот. Она вскрикивала, когда он бил ее ножом снова и снова, кровь заливала его руки, забрызгивая бетон и окрашивая его в красный цвет, прежде чем, наконец, четвертый удар достиг ее сердца. Кулак, сомкнувшийся на ее горле, не коснулся ничего, кроме пыли, когда она развалилась на части перед ним, и я могла только смотреть на этого зверя-человека, пробудившегося из давно забытой легенды, чтобы сразиться в битве, которую я никогда не считала возможной.

Магнар повернулся ко мне, его грудь вздымалась, а во взгляде горел огонь, которого я раньше не замечала. Вот кем он был в своей душе, — жестокость, честной правдой кричала о себе. Воин, выкованный из пепла и сажи своих врагов, их кровь окрашивает его кожу, их смерть — плата за все, что они отняли, и за все, что они продолжают отнимать.

— Так вот ради чего ты живешь, да? — Спросила я, когда адреналин покинул мое тело, и то, что только что произошло, начало давить на меня. Я убила вампира. Я убила гребаного вампира! — Я понимаю, почему тебе это так нравится.

Я издала сдавленный смешок, оставив попытки встать, и опустилась на землю, прижав дрожащие пальцы к холодному бетону, а разбитые камни впились в колени, и реальность того, что я только что сделала, глубоко проникла в мою душу. Я сражалась с вампиром и, блядь, победила. Черт возьми, как бы я хотела, чтобы Монти была здесь и увидела это.

Магнар наблюдал за мной несколько долгих секунд, затем разразился раскатистым смехом. — Да. Это то, ради чего я, блядь, живу, — согласился он. — Смерть — это финал, но борьба — это то, где я преуспеваю.

Я не смогла удержаться и тоже одарила его дикой ухмылкой в ответ. Если и было что-то, что могло заставить меня на время забыть о своих проблемах, то это посмотреть в лицо собственной смерти и сказать: «пошла ты».

M

ой разум нашел тихое место, куда можно было бы отправиться, обособленную, далекую страну, где никто не мог бы меня найти. Внутри у меня была пустота, слезы давно высохли на моих щеках, а боль превратилась в онемение в груди. Но это не имело значения, потому что мой разум рисовал цветы и колибри, водопады и дикую природу, пространства, в которых можно затеряться и держаться подальше от мрачной тени реальности.

Дверь щелкнула, отпираясь, но я