По щелчку - Лана Ива

Ханна покорно открыла рот, впуская мой язык. Я обхватил её за затылок, чуть сжал, ощущая, как её дыхание становится прерывистым, и жадно поцеловал.

Всё вокруг исчезло. Ханна застонала, прижалась ко мне так сильно, что я почувствовал жар её тела даже сквозь слои одежды. Это пробудило во мне дикое желание снести со стола всю посуду и оттрахать её, но мы были дома не одни. Поэтому я отстранился, прежде чем это перестало иметь для меня значение.

– С ума меня сводишь, Птичка, – пробормотал я, пытаясь восстановить дыхание. – Скоро сведёшь окончательно.

– Просто хочу, чтобы ты наконец расслабился, – улыбнулась она и чмокнула меня в нос. – Помнишь, какой завтра день?

– Пятница, 1 ноября, – на автомате ответил я, потянувшись за кофе. – День как день. Или мы что-то планировали?

Ханна рассмеялась.

– О господи, ты серьёзно?

Я нахмурился, вспоминая важные даты, но Ханна не стала меня мучить.

– Завтра твой день рождения, гений.

– Ах да, совсем забыл.

Я правда забыл.

– Поразительно, – усмехнулась Ханна. – Только не говори, что ты его не отмечаешь.

– Отмечаю. Точнее, мне приходится его отмечать. Обычно всё организовывает Кристина. Для меня это не праздник, а формальность. Просто отмашка для общества, чтобы поддержать имидж. Если ты понимаешь, о чём я.

– Понимаю. – Ханна вздохнула и покачала головой. – Грустно слышать такое.

– Говорит та, кто целенаправленно превращала свой день рождения в траур на протяжении восьми лет.

– Это разные вещи, – огрызнулась она. – Я больше ценю тишину, чем шумные вечеринки, но такое событие, как твой день рождения, просто нельзя игнорировать.

Я пожал плечами.

– Это никакое не событие. Но если ты хочешь праздник – будет праздник.

Ханна улыбнулась и снова обняла меня за шею.

– Лучше скажи мне, какой подарок ты хочешь, пресыщенный всеми благами миллиардер?

Я ухмыльнулся и сжал её ягодицы.

– Твою сочную попку.

– Ни за что, – прорычала она, убрав мои руки. – Извращенец.

Я рассмеялся.

– Не мучайся, детка, мне не нужны подарки. Всё, что мне нужно, и даже больше, у меня уже есть.

Ханна цокнула языком.

– Ладно, сама придумаю. Есть пара идей.

– Но это, – я вновь положил руки на её ягодицы, – беспроигрышный вариант.

– За-будь.

✦

Праздник устроили на крыше одного из наших флагманских отелей, откуда открывался панорамный вид на Нью-Йорк. Мягкий свет свечей, звуки живой музыки, самые близкие люди и верные партнёры – всё организовано со вкусом, без лишнего пафоса, так, чтобы мне было комфортно. Кристина хорошо постаралась. Надо будет поднять ей зарплату.

Я нашёл взглядом Ханну. Она всегда была одета с иголочки, но сегодня выглядела особенно потрясающе. Облегающее тёмно-синее платье в пол подчёркивало изгибы её стройного тела, а длинные рыжие локоны мягкими волнами спадали на плечи и спину, касаясь кончиками упругих ягодиц.

Её задница правда была моим желанным подарком – зря она отказалась.

Ханна поймала мой взгляд и улыбнулась. Заметив, куда я так пристально пялюсь, она закатила глаза и вновь вернулась к разговору. Рядом с ней стояли смеющаяся Кейт и недовольный всем на свете Джеймс.

Моя мама вместе с Фрэнком сидела за столиком и общалась с родителями Кроуфорда. Это был её первый официальный выход в свет спустя три года, ещё и в компании мужчины. Я видел, как она переживала, но всё равно отлично держалась. И я очень ей гордился.

Я тоже должен был расслабиться и повеселиться. Это было важно – для Ханны, для мамы, для всех. Я же чёртов именинник. Но мои мысли витали далеко от этого праздника.

Я думал о судьбе ДиЛаурентисов. Всё шло так, как я планировал: они остались в руинах, под завалами собственного дерьма. Но удовлетворения не было. Всё, чего я добивался – вот оно, передо мной. А внутри пустота. Словно этого было мало.

В последние несколько дней я всё чаще начал вспоминать отца: его холодный уверенный голос, его слова. Он не терпел компромиссов и всегда твердил мне, что нужно делать всё наверняка:

«Если любишь – люби так, чтобы без тебя дышать не могли. Если играешь – играй на победу, иначе не стоит и начинать. Если бьёшь – бей так, чтобы не встали. Полумеры – для слабаков, Теодор…»

Впервые я был полностью согласен с его словами. ДиЛаурентисы упали, но я хотел услышать хруст костей. Добить. Уничтожить. Развеять их пепел по ветру. Чтобы моя девочка больше никогда не боялась.

Эти мысли навязчиво крутились в голове весь вечер, давили, звенели, как какая-то больная мелодия, заставляя меня нервно сжимать бокал.

А потом ко мне подошёл Блейк.

– Завтра в полдень младшего перевозят, – сказал он, чтобы услышал только я. – В федеральную тюрьму строгого режима во Флориде.

Я молча кивнул. Блейк не стал больше ничего добавлять и ушёл. Он всегда был немногословным и говорил только по делу.

Следом за ним появился Виктор. Его тяжёлая рука хлопнула меня по плечу, и он хищно улыбнулся.

– Слышал новости?

– Слышал.

Виктор оглядел меня, потом перевёл взгляд на Ханну. Он изучал нас с холодным расчётом, как учёный, наблюдающий за объектами эксперимента, фиксируя каждую деталь без лишних эмоций. И это жутко раздражало.

– Он тоже ей навредил, верно?

Я не ответил.

Виктор кивнул, принимая молчание за подтверждение. Сделал глоток виски, прищурился, словно взвешивая что-то в уме.

– Знаешь, некоторым людям слишком легко дышится даже в камере, – произнёс он спокойно, будто рассуждал о самых обыденных вещах, таких как утренний кофе или погода за окном. – Если мстишь – мсти так, чтобы жертва не могла подняться, Тео.

Истинный друг моего отца. Интересно, кто у кого понабрался подобных фразочек?

Виктор встретил мой хмурый взгляд, и улыбка на его лице стала ещё более ядовитой, как будто он знал, что происходит в моей голове.

– Я поехал домой. Если тебе понадобится помощь с травлей крыс – звони. В любое время. С днём рождения, сынок. Отец гордился бы тобой.

– Спасибо, Виктор.

Он ушёл, а я подошёл к краю крыши и опёрся о металлические перила. На город стремительно опускалась ночь, и я чувствовал, как эта тьма окутывает меня, вселяя внутрь что-то чёрное, инородное.

Виктор был прав: если я решил мстить, то должен был довести это дело до конца – без полумер. Я не мог допустить, чтобы в глазах Ханны снова отразился тот страх, который я видел в её взгляде, когда она впервые заговорила о своём прошлом.

Мне нужно было больше, чем просто победа – мне нужно было абсолютное уничтожение.

Но сейчас мне нужно было вернуться на праздник. Ханна нуждалась во мне, да и мама тоже. Я был обязан показать, что всё в порядке, что всё будет хорошо. Поэтому я вернулся к своим любимым женщинам, ощущая, как этот холодный мрак, что заполнил меня, отступает. И снова стал тем Тео, которого они знали – внимательным, заботливым, готовым защитить. Тем Тео, который всегда был рядом, кто берёг их, кто не показывал свою тёмную сторону, свою жестокость. И я был готов носить эту маску до конца.

До конца этого треклятого праздника.

✦

Мы вернулись домой около десяти вечера. Я устал, не хотел ни с кем говорить, не хотел никого видеть. Просто ушёл в свой кабинет и запер чёртову дверь, чтобы остаться наедине с собой и своими демонами.

Сняв пиджак и расстегнув рубашку на несколько пуговиц, я налил виски, сел в кресло, и чужие голоса вновь заполонили мою голову, будто всё это время только и ждали, когда я останусь один.

«Завтра в полдень младшего перевозят…»

«Знаешь, некоторым людям слишком легко дышится даже в камере…»

«Полумеры – для слабаков, Теодор…»