Обещание - Кристен Эшли

— Безумно красивая, — прошептал он.

О Боже.

Бенни.

Моя рука была зажата его телом, поэтому я ухватилась за его предплечье, ухватилась с силой, как только могла, подняв другую руку вверх и проведя ею по новым, незнакомым, но потрясающе сказочным выступам и ложбинкам его груди и пресса.

Я приподняла бедра, чтобы предоставить ему лучший доступ так же, как и себе, он вошел, начал двигаться, выдавив:

— Черт возьми, да, Фрэнки.

— Действуй, — прошептала я.

— Понял, — проворчал он.

Господи.

Мой Бенни.

Я перекинула ногу, которую он прижимал к кровати своим весом, ему на бедро, двигая бедрами в тандеме с ним, позволяя пальцам скользить по рельефу его пресса, глядя ему в глаза, чувствуя, как великолепие Бенни Бьянки постоянно наполняет меня.

Он дернул мою ногу вверх, углубляясь, что мне показалось, будто касался кончиком своего члена до моего лона. Я выгнула шею и выдохнула:

— Вот так, малыш, трахай меня.

При этом он закинул мою ногу себе за спину, его рука скользнула вверх по передней части моего бедра к боку, потерла материал ночнушки, прикрывающей мою грудь, проведя по моему напряженному соску, заставляя меня застонать. Затем его рука двинулась вниз, и его большой палец снова оказался на моем клиторе.

Я наклонила голову к нему и простонала:

— Близко, Бенни.

— Бл*дь, так и есть. Давай, Фрэнки, — прорычал он.

Наши бедра двигались, Бен надавливал и перекатывал клитор, затем стал надавливать и перекатывать сильнее, пока его бедра врезались в мои, у меня перехватило дыхание.

— Бенни.

— Уже скоро, cara, давай, — простонал он.

Слишком поздно.

Я уже была на волне оргазма. Впившись пальцами ему в спину, обхватив его ногами, свободной рукой, обвившись вокруг его шеи сбоку, с силой удерживая, спина выгнулась на кровати, и меня пронзил очередной оргазм.

Я почувствовала, как Бен вошел глубокое, его большой палец переместился с моего клитора на заднюю часть моего бедра. Я как раз собралась с силами, чтобы открыть глаза, когда он начал долбиться, его дыхание стало резким. Открыв глаза, увидела, как его голова опустилась, почувствовала, как его рука крепко сжалась на моем бедре, резкие вдохи превратились в жесткие стоны его освобождения.

Его движения замедлились, стали мягче, он не скользнул внутрь, отпустил мое бедро, поднял голову, поймал мой взгляд и наклонился ко мне всем телом.

— Ну, э-э… и как это поможет залечить трещину?

Вопрос исходил от меня. Прямо из моего рта. Я услышала его и не могла в это поверить.

Бенни тоже не мог. Я поняла, когда он моргнул. Затем уставился на меня.

Затем его голова откинулась назад, и он расхохотался.

Именно в этот неподходящий момент, вырвавшиеся некстати слова, заставили меня стать нормальным, рациональным человеком, которым я всегда хотела стать (но редко была), а не безумной, сумасшедшей шлюхой, как я вела себя сейчас, что часто случалось с Бенни.

Я знала, что Бен почувствовал напряжение, охватившее мое тело, потому что его голова откинулась назад, глаза встретились с моими, в них не было ни капли смеха.

— О нет, cara, черт возьми, нет, — прорычал он. — Только не снова, и не потому, что я прижал тебя к кровати, а мой член все еще тверд внутри тебя.

— Я снова набросилась на тебя, — прошептала я, в голосе звучал ужас, отчего тон начал повышаться, когда я закончила: — На этот раз буквально.

— Да, набросилась, спасибо, черт возьми.

Я моргнула, прежде чем спросить:

— Ты не злишься?

Его голова дернулась, глаза сузились, в голосе прозвучало недоверие.

— Детка, я хотел быть прямо там, — он прижался своими бедрами к моим, мои ноги напряглись, обхватывая его, — долгое бл*дь время. Я там, — он снова прижался к моим ногам, — мне нравится. С чего бы мне, бл*дь, злиться?

Я не хотела поднимать эту тему, но не могла смириться с тем фактом, что должна была поднять этот вопрос, и единственный способ, который смогла придумать в этот момент, тихо сказать:

— Из-за печенья.

Я знала, что Бен тоже не хотел поднимать эту тему, когда мрачное, пугающее выражение промелькнуло на его лице.

— Это был дерьмовый план, Фрэнки, — тихо ответил он.

Он сказал это тихо.

Он не кричал разозлившись. Он не разозлился. В его словах не было сарказма.

Он высказал свое мнение и сделал это тихо.

Боже, мой Бенни.

— Я не хотела тебя терять, — сообщила я ему.

— Ну, просто хочу сообщить, что есть другой способ меня не потерять — игра, которую ты разыграла пятнадцать минут назад. Хотя, на будущее, я могу также стучать твоей задницей по моей кровати, а на моей кухне ты можешь испечь столько печенья, сколько захочешь.

Несмотря на то, что я находилась на каменистой почве, ничего не могла поделать, как только услышала его слова, автоматически прищурилась и уставилась на него.

— Стучать моей задницей?!

Мрачный, пугающий взгляд исчез, его сменил смех, когда он сказал:

— Ага. Ты можешь быть рядом, я мог бы поесть печенье и потрахаться, когда захочу, я не собираюсь злиться, что ты готовишь мне печенье.

Мой желудок сжался при мысли, что Бенни набросится на меня (не говоря уже о том, чтобы снова трахнуть).

Однако это было не то, чем я поделилась вслух.

— Теперь я могу официально сообщить, что женщинам не нравится, когда мужчины так выражаются, Бен.

Он приблизил свое лицо и прошептал:

— Тогда почему, когда я это сказал, твоя киска сильнее сжалась вокруг моего члена?

Я была почти уверена, что именно так и было, потому что наряду с уханьем живота от его слов, я почувствовала другие, более приятные ощущения в других местах тела.

Как бы мне ни нравилось подшучивать над Бенни, в нашем нынешнем положении мне нравилось подшучивать еще больше (Бенни навалился на меня своим весом, я чувствовала тепло его тела после первого секса с ним, секса, который включал два оргазма), сейчас не время подшучивать над ним.

Сейчас самое время высказаться.

И, будучи самой собой, я начала это делать.

— Бен, не уверена то, что мы только что сделали, было умным.

Выражение его лица стало настороженным, он спросил:

— Почему?

— Ну, почти уверена, что ты не пропустил, учитывая ту драму, которую я устроила в твоей ванной пять месяцев назад, но я немного облажалась.

— Нет, детка, не пропустил, — немедленно ответил он, но ответил мягко. — Но ты кое-что упустила. Кое-что действительно чертовски важное.

Поскольку я тогда была в полном дерьме, поэтому