Жаркое соперничество - Рейчел Рид

— Коротышке? Со слабым броском? — Шейн не мог перестать улыбаться.

— Да. И он такой скучный, и ездит на дерьмовой машине, и... в нем моя проблема. Столько красивых женщин, а я все время мечтаю, чтобы на их месте оказался он. — Илья наклонился к Шейну и в третий раз метнул ему нож в сердце. — Это ужасная проблема.

Блядь. Шейн едва не расплакаться прямо там, в бильярдной комнате. Но сглотнул и успокоился.

— Ты хочешь, чтобы эта проблема исчезла?

— Нет, — серьезно ответил Илья, глядя ему прямо в глаза. — Я хочу, чтобы эта проблема никогда не исчезала.

— Не женись на Светлане, — пробурчал Шейн. Илья приподнял бровь. — Просто... не надо. Я знаю, что это не будет... по любви или еще как-то. Но все равно не надо. Я не могу... мы можем придумать что-нибудь другое, хорошо?

Илья выглядел удивленным, но кивнул.

— Хорошо.

***

— Я тут подумал, — начал Илья. Поздним утром следующего дня они сидели на террасе и пили кофе. — Если бы я играл не за Бостон, а за другую команду. Может быть, на западе. Соперничество сошло бы на нет.

Шейн, казалось, задумался.

— Это так. Мы бы играли друг против друга всего дважды в год.

Он нахмурился, очевидно эта перспектива понравилась ему не больше, чем самому Илье. Мы будем видеться только два раза в год.

— Это... типа жертвы. Ради будущего, да?

Шейн просиял.

— Будущего?

— Да. Из нашего соперничества раздули нечто огромное. Но, может быть, мы сможем помочь этому... угаснуть? Хотя бы немного?

— Да... — согласился Шейн. Он явно разволновался. — Да! Мне не нравится, что ты будешь так далеко, но мы можем сделать так, что люди забудут о нас как о соперниках, и, возможно, однажды мы вообще станем никому не интересны.

— Однажды. Да.

Шейн застенчиво улыбнулся ему, Илья улыбнулся в ответ, они оба сидели и глупо улыбались друг другу, размышляя о возможности наступления призрачного однажды.

***

— У меня появилась еще одна идея, — сказал Шейн.

Он весь день размышлял о словах Ильи и придумал свой собственный план. Приподнявшись на локте, он толкнул сонного русского в плечо. Илья повернул голову.

— Что за идея? О чем?

— Что, если ты будешь играть за Оттаву?

— Оттаву? Это почти так же плохо, как играть за Бостон. Мы останемся такими же соперниками.

— Да, но послушай. Во-первых, Оттава отчаянно нуждается в звездном центровом форварде, так что вакансия там есть. Но что, если бы ты играл там, и мы... немного изменили бы ситуацию?

— Что? Я ни хера не понял половину слов, Холландер. Я устал.

— Извини. Я просто хотел сказать... мы бы по-прежнему оставались соперниками на льду, но нам не пришлось бы притворяться врагами. Я имею в виду, у многих парней друзья по всей лиге. Но только у нас есть легенда, что мы терпеть друг друга не можем и только и стремимся уничтожить всякий раз, когда наши команды встречаются на льду.

— Эта легенда долгое время была правдой, Холландер.

Шейн улыбнулся уголками губ.

— Ну да. Но сейчас это уже неправда. Думаю, это можно с уверенностью утверждать, так?

— Конечно.

— Придут новые игроки — более молодые — и возникнут новые соперничества. Неужели нам нужно продолжать этот спектакль до самого завершения карьеры?

Илья нахмурил брови.

— Время позднее, Холландер. Слишком много непонятного английского. В чем заключается твоя идея?

— Ты играешь за Оттаву, я — за Монреаль. Эти города находятся в часе езды (здесь Шейн немного лукавит, расстояние между Оттавой и Монреалем ок. 200 км — прим. пер.). Мы вместе, ты и я, создадим благотворительный фонд. Нечто, что принесет пользу обоим городам. И тогда люди увидят, что мы работаем вместе над чем-то. Мы сочиним какую-нибудь историю о том, как я обратился к тебе с этой идеей, и...

— Или я обратился к тебе.

— Неважно. Суть в том, что мы скажем прессе, фанатам, всем, что, работая вместе над делом, которое так много значит для нас обоих, мы прониклись уважением друг к другу...

— Да. А еще, что мы трахаемся друг с другом. Дамы и господа, у вас еще остались вопросы?

— Блядь, заткнись! Это отличная идея, Розанов!

Илья рассмеялся. Шейн ударил его подушкой.

— Неплохая, — наконец признал Илья. — Итак, мы создаем благотворительный фонд...

— И это будет не какая-то херня для отвода глаз. Вообще, я давно хотел его создать. Мы сделаем что-то, что будет много значить для нас обоих.

— Да. Хорошо.

— Мы продолжим играть друг против друга на льду, конечно. Я о том, что мне никогда не перестанет нравиться надирать тебе задницу.

Илья фыркнул.

— Разумеется.

— И... как я уже сказал. Мы будем в часе езды друг от друга. Круглый год. — Он хотел, чтобы Илья представил это так же ясно, как и он сам. Это казалось так заманчиво реалистичным. Даже легким. — И ты будешь в Канаде. И со временем сможешь подать прошение о гражданстве.

— Да. Я понимаю эту часть.

— И может быть... когда-нибудь. Когда мы оба закончим карьеру. Мы сможем... быть вместе. По-настоящему.

Илья выглядел ошеломленным последними фразами.

— Ты действительно думаешь о таком далеком будущем, Холландер?

— Да, думаю.

— Ты хочешь этого? Быть вместе?

— Хочу. Так сильно, что это меня пугает.

Илья отвернулся и замолчал. Шейна охватил ледяной ужас: он перегнул палку с этим признанием.

Но Илья повернулся обратно, быстро перекатился на Шейна и принялся безостановочно целовать его, раз за разом повторяя одни и те же слова по-русски. Наконец он отстранился и произнес их на английском:

— Я люблю тебя.

Шейн застыл, как парализованный. Вслед за ним неподвижно застыл и Илья.

— Святое дерьмо, — прошептал Шейн, не такого ответа он ожидал от себя на признание в любви.

— Я… — Илья испуганно смотрел на него широко открытыми глазами.

— Я тоже тебя люблю.

Илья улыбнулся дрожащей улыбкой и шумно выдохнул.

— Слава богу.

— Тебя это... это тоже мучает?

Илья хотел было кивнуть, но остановился. Вместо этого он медленно покачал головой.

— Больше нет.

***

Илья улыбался