Частичка моего сердца - Николь Жаклин

о ребенке. Но теперь я здесь. — Он замолчал, ожидая ответа, который я отказался ему дать. «У Бога есть план, Сара», — сказал он. У вас будет еще дети. Позже, когда будете готовы.

Когда я открыл глаза, все мое тело нагрелось. Нет. Она не вела себя так, будто все это было частью какого-то грандиозного плана, будто мой сын был ошибкой.

«Бог не убивал моего сына», — категорически ответил я. Это сделал один человек. За это он сейчас гниет в военной тюрьме.

— Я не имел в виду...

«Я понимаю, что ты имел в виду», — сказал я, перебивая его.

«Мне очень жаль», — сказал он, вздохнув и проведя пальцами по гипсу, покрывающему мое запястье, как будто он мог исцелить кость под ним, просто прикоснувшись ко мне. Я не знаю, что сказать.

«Не говори ничего», — пробормотал я, снова закрывая глаза. Тут нечего сказать.

Она замолчала на некоторое время, и я почувствовал, как сон снова подкрадывается ко мне.

— Твой дядя тоже здесь. Она на кухне с вашим мужем. — Мое сердце слабо забилось, когда он употребил это слово. По крайней мере, он признал наш брак.

«Хорошо», — ответил я. Впервые за долгое время я почувствовал что-то похожее на надежду. Может быть, если бы они провели с ним немного времени, они бы полюбили его так же, как полюбила его я.

— Ты не пойдешь и не спасешь его? — пошутил он.

«Нет», — легко ответил я. Алекс может позаботиться о себе сам.

* * *

Позже тем вечером я сидел за столом, ковыряясь в еде, пока тетя и дядя пытались вовлечь меня в свой разговор. Я ответил, когда должен был, и попросил разъяснений, хотя знал, что должен был, но они, должно быть, поняли, что мне неинтересно слушать истории о людях, которых я знал раньше. Теперь Нью-Йорк казался таким далеким, словно это была чужая планета.

— Может, тебе стоит поехать с нами домой? — сказала тетя. Оставайтесь здесь еще немного.

«Адина», — твердо сказал мой дядя, прерывая ее.

«Нью-Йорк больше не мой дом», — ответил я, не отрываясь от еды.

«Конечно», — сказала моя тетя. Я просто подумал, что, возможно, некоторое время вдали от цивилизации пойдет мне на пользу.

«Ну, я бы не стал», — отрезал я. Я посмотрел на Алекса. Вы осознавали, что делаете? Поняли ли вы смысл его слов? Он не пригласил нас обоих.

«Саре осталось учиться всего несколько месяцев», — легко сказал Алекс. Мои дядя и тетя не заметили, как сжалась его челюсть, когда он стиснул зубы, но я заметил. Может быть, мы могли бы навестить ее после того, как она окончит учебу.

Моя тетя занервничала.

— Вы сейчас говорите от имени моей племянницы?

«Адина», — рявкнул дядя Айзек. Этого достаточно.

«Нет», — сказал Алекс, его рука нашла мое бедро под столом. Сарай более чем способна говорить сама за себя. Это было всего лишь предложение.

«Мне жаль», — пробормотала тетя Адина. Он расправил плечи. Это было грубо с моей стороны.

«Ну, если ты не можешь быть грубым с семьей», — сказал Алекс, протягивая оливковую ветвь, «то кому ты можешь быть грубым?»

Тетя Адина слегка улыбнулась.

— Значит, у вас грубая семья? — спросил он почти в шутку. Я почувствовал, как мои плечи медленно расслабились.

«Нет», — покачал головой Алекс и вернулся к еде. Ну, моя невестка просто грубиянка.

— Это неправда, — перебил я. Я посмотрел на тетю. Ани очень откровенна.

— Он говорит все, что хочет, и к черту последствия, — продолжил Алекс. Однажды он накричал на парня в дорогой обуви за то, что тот проигнорировал бездомного, просящего милостыню на улице. — Он покачал головой. Парень оказался тем человеком, с которым она должна была встретиться для собеседования. — Он помолчал. Работу он не получил.

Я могу себе представить, как Ани это делает. Мои губы шевельнулись, и Алекс посмотрел на него, улыбаясь мне.

— Я тоже раньше говорил людям, что не понимаю английский, — сказал Алекс, все еще глядя на меня. Поэтому со мной разговаривали случайные люди на испанском языке, которого я не понимал.

Смех сорвался с моих губ прежде, чем я успел его сдержать.

«Держу пари, это было неловко», — усмехнулся дядя Айзек, переводя взгляд с нас на других.

«Да», — сказал Алекс, снова глядя на свою еду. Ани нравится такое. Он думает, что это смешно.

«У Сары была такая подруга», — сказала моя тетя, присоединяясь к разговору. Как его звали?

«Мария», — ответил я.

-Хороший. Мария. В прошлом году она вышла замуж за сына Ребеновица. Я тебе говорил, Сарай?

Конечно. Она рассказала мне подробности свадьбы, приема и новой квартиры Мэри, когда пыталась убедить меня вернуться в Нью-Йорк после окончания учебы. Наша семья получила приглашение, но не смогла поехать.

«Она теперь беременна», — сказала моя тетя, и у меня завязался узел в животе. Маленький мальчик.

-Это хорошо. — Я утонул.

«Адина, прекрати», — прошипел мой дядя.

Тетя Адина подняла голову и встретилась со мной взглядом через стол.

«Мне жаль», — сказал он, качая головой. Я не хотел...

«Хорошо», — пробормотал я.

— Как прошла ваша Ханука? — перебивая нас, спросил Алекс.

«Это было хорошо», — сказал дядя Айзек. Может быть, в следующем году вы сможете приехать в Нью-Йорк и провести с нами время.

«Мы могли бы это сделать», — сказал Алекс, вопросительно приподняв брови. Может быть?

«Возможно», — подтвердил я.

-Пасха? — спросила моя тетя, мягко улыбаясь мне. Тогда нам не пришлось бы так долго ждать встречи с вами.

«Конечно», — начал говорить Алекс, но я его перебил.

«Не в этом году», — поправил я, слегка покачав головой. Я все еще буду учиться в школе.

К тому времени, как мы закончили ужинать, мне уже хотелось поскорее забраться обратно в постель. День выдался долгим, даже несмотря на дневной сон, а встречи с тетей и дядей меня утомили. Мне хотелось почувствовать волнение или даже радость от их присутствия, но этого не произошло. Я искал скрытый смысл в каждом их слове.

Алекс вполне мог справиться с ними сам, и я не беспокоился о том, что его чувства будут задеты. Нет, именно стыд заставил меня услышать каждую интонацию и увидеть каждое выражение лица. Семья Эванс встретила меня с распростертыми объятиями,