Сердце Черного Дракона - Снежана Масалыкина

class="p1">Мой голос прозвучало глухо, словно из бочки. Время действительно остановилось. Насколько? Насколько угодно божеству, что стояло напротив. В этой клейковине тягучих минут только я, Куркуш и сама Луноликая имели право делать то, что запишут на страницах в великой книге Граней.

У каждого из нас своя история, и не одна. Когда мы делаем выбор, закрывается одна вероятность, открывается другая. Сколько строк, букв или глав напишем мы в следующий том, зависит только от нас. От нашего следующего шага. Не существует «правильно» или «неправильно». Есть только сотни тысяч путей, которые или приведут тебя к результату, или уведут в другую сторону. Но результат всё равно будет. Да, другой, не тот, о котором мечтаешь, выбирая очередной том своей жизни.

Всё и всегда происходит наилучшим образом для нас.

Просто иногда…

Очень сложно…

Смириться…

С чужим выбором…

Сложнее, чем со своим собственным. Ведь мы же делаем всё для благо любимых. Но отказываемся принимать благо в свой адрес.

– Кто тебя просил умирать за меня, Дрейк? – отчаянно выкрикнула я, глядя на бездыханное тело.

Слова вырвались из моей души, заметались птицами эха в огромном храме, где время больше ничего не значило.

– А если я не хочу? – хрипло поинтересовалась у Луноликой. – Не хочу выбирать…

– Тогда выбор сделает он, – улыбнулась богиня.

Я оглянулась на Куркуша и вздрогнула. Ещё немного, ещё пара мгновений и светлый жрец избавится от оков. Кандалы уже почернели, их разъедала странная ржавчина, похожая на плесень.

– Что это? – удивилась я.

Мозг словно отказывался принимать участие в этом театре абсурда, не желал решать, жаждал пустить всё на самотёк, мечтал плыть по течению реки времени. Вот только река застыла. И чтобы плыть дальше, нужно решить, а потом ждать, как отнесётся к моему решению Луноликая.

– Можно, чтобы он мог говорить? – попросила я.

– Уверена? – улыбнулась богиня.

Я заколебалась… Что я хочу спросить у Куркуша, сожалеет ли он, о том, что натворил в нашей Грани? Или о том, за что убил Рокки и Дрейка, и ещё много кого…

– Уверена, – кивнула я и развернулась к старому жрецу.

Куркуш застыл, не веря своим ушам, бросил взгляд на кандалы, уголки губ раздражённо дёрнулись. Видимо из-за того, что ржавчина, чем бы она ни была, действовала слишком медленно. Похоже, заклинание, которое задумал использовать жрец, невозможно совершить без помощи рук.

– Ведьма! – первое, что выплюнул Куркуш, едва Луноликая освободила ему рот. – Дивия… Не ожидал… Как ты смогла выбраться?.. А впрочем, уже неважно… Говорил же, надо убивать… – прорычал Сонцето в сторону Луноликой.

Ох, ничего себе, какие откровения. Я покосилась на Белую Луну, но божественное существо невозмутимо взирало на нас обоих, не делая попыток хоть как-то отреагировать на признание жреца.

– Ведьма… – повторил Куркуш, поворачиваясь ко мне. – Смогла удивить, последняя луна… Нужно было оставлять в живых твою мамашу… Ослабленная печалью душа больше поддаётся управлению… Но дракон… чёртов дракон… приворотные зелья на него не действуют… – огорчённо заявил жрец. – Пришлось рисковать и ждать, когда ты вырастешь, и сводить вас, как породистых тварей…

Куркуш мерзко захихикал.

– Жаль, что Путь открывается раз в тысячу лет, – покачал головой светлый. – Ах, какие эксперименты можно провести с вашей кровью, с кровью ваших детей… Я бы перевернул миры с вашей помощью, влюблённые идиоты… Ведьма и дракон… – Куркуш скривился. – Драконы – дети богов изначальных… На что они променяли свои силу? Что они могут теперь, глупцы? Отказаться от власти и великих знаний, и всё ради чего? Ради любви? Ради смертных тварей?

Жрец шагнул в мою сторону. Я напряглась, но не тронулась с места. Наручники всё ещё тлели от чёрной плесени, и медлительность, с которой эта гадость разъедала неизвестный мне металл, неимоверно бесила Сонцето.

– Жаль, жаль… – светлый покачал головой, огляделся, рассматривая неподвижные статуи жриц. – Идиотки… – выплюнул в сторону послушниц. – Но как я проглядел? – забормотал Куркуш, внимательно разглядывая лица девушек. – Невероятно… – служитель света качал головой, щурился, принюхивался, пытаясь что-то понять. – Ты… – внезапно он резко обернулся к Луноликой. – Всё дело в тебе.

Я изумилась: смелость на пороге гибели? Сонцето сошёл с ума и не понимает, что своей невежливостью лишает себя шанса на жизнь и может быть даже свободу? Если богиня сейчас разозлится на его хамское обращение, то прихлопнет как букашку.

– Ты знаешь, кто перед тобой? – вдруг обратился ко мне Сонцето.

– Луноликая, – удивлённо ответила я.

– Ха-аха-ха, – запрокину голову, расхохотался Куркуш. – Это мать Гардена, последнего чёрного дракона, которого нам удалось вывести. Точнее, это тело матери твоего возлюбленного. Эта дура выменяла свою жизнь на жизнь своего сынишки, будь он проклят! – зарычал Куркуш.

Я перевела потрясённый взгляд на великую Мать.

– Если бы я знал… если бы я только мог подумать, что эта тварь отыскала в библиотеке Луны… Ах, паршивка! И ведь как смогла обойти запрет? Как? Ты! Это! Сделала! – прокричал жрец и кинулся на Луноликую.

Браслеты осыпались чёрным серебром на пол. Куркуш раззявил рот и выкрикнул какое-то слово на неизвестном мне языке. Одновременно с этим жрец швырнул в сторону богини чернильное облако.

Не раздумывая, я рванула к Белой Луне, распахнув крылья. Чёрная мерзкая субстанция попала на моё лицо, руки, грудь, обездвиживая и просачиваясь в поры. Острые иголочки проникали под кожу в поисках крови, а когда находили жилку, присасывались к ней, как пиявки.

Я задохнулась от боли, но вдруг ощутила на своих плечах чьи-то прохладные ладони.

"Луноликая", – вспыхнуло в агонизирующем сознании. А затем разум очистился, боль ушла, пиявки вспыхнули и сгорели в очищающем пламени лунного серебра.

– Сделай свой выбор, Душа Дракона, – прошелестел женский голос. – Сделай. Свой. Выбор.

И я его сделала.

Глава 37

Моя душа покинула тело, став серебряным драконом. Не ведаю, что стало с моей физической оболочкой. В тот момент, когда я стала магическим ящером, всё остальное потеряло значение. Надеюсь, не обернулась в гигантскую ящерицу прямо в Храме, и то ладно. Значит, все остались живы, никого не растоптала.

Дракончиком я стала юрким, изящным и очень опасным. Один стремительный рывок и вот уже мои когти вцепились в грудь Куркушу, не обращая внимание на чёрное колдовство, которое лихорадочно творил светлый. Жрец выкрикивал заклинания одно за другим, в моё серебряное тело впивались ядовитые иглы, отравляющие молнии, под рёбра входили зазубренные призрачные пики, пропитанные проклятьями.

Я чувствовала каждое заклятье, которое впивалось в мою серебряное тушку. Каждое слово отдавалось болью. Чёрная магия словно отрывала часть моей души. Не понимаю,