Неистовые. Из огня да в полымя - Алиса Перова

— Му-гу, на производстве несчастных случаев. Убийцы.

Васко расстроенно цокает языком и горячо оправдывается:

— Кончита — хороший женщина, просто нервный немножко.

— Немножко? Охереть!

На деле хорошая женщина оказалась сильно нервной и злой. Она встретила нас в больнице и сходу начала так бурно извиниться, что больше сошло бы за наезд.

Но какое мне было дело до чокнутой тётки, когда я увидел Стефанию?!.

Такая маленькая и бледненькая!.. Такая нежная и хрупкая… и невозможно красивая. Моя солнечная девочка, созданная для любви.

— Я чертовски соскучился, мой Ангел… Как же я люблю тебя!

Выпалил — будто в прорубь нырнул.

Привыкаю…

А глядя в наполненные слезами и самые прекрасные малахитовые глаза, понимаю, что всё правильно сказал.

— Как очумевший тебя люблю.

— И я… д-давно тебя люблю.

Глава 47 Стефания

День спустя

— Гена, ну что ты к-кричишь? Сейчас весь м-медперсонал сбежится.

— Да ты не понимаешь ни хрена! — как взбесившийся Халк, он продолжает носиться по моей палате, яростно жестикулируя руками. — Это же не просто какая-то там мелкая травма — это полный п-п... п-ф-р-р! Это жесть, короче! Пять минут — и всё — нет человека! Кровью истёк! Понимаешь? И я мог прилететь к твоему остывшему трупу!

Я морщусь — представлять себя трупом мне совсем не хочется, а уж тем более показываться в таком виде на глаза любимому мужчине. Нет, я понимаю, насколько опасна моя травма, но до меня до сих пор не вполне доходит, что я реально могла умереть. Однако целые сутки в реанимации — это серьёзный повод задуматься. Не понимаю только, как ко мне допустили Кончиту и Генку. Может, попрощаться? Ужас! И страшно вообразить реакцию моих сестёр. Они бы никогда себе не простили, что так легко отпустили меня в одиночное плавание.

К счастью, опасность миновала, и сегодня утром меня перевезли в палату, а мои девчонки так и остались в счастливом неведении. Надеюсь, они ничего не узнают. Как подумаю, сколько горя я могла принести своим родным, слезы на глаза наворачиваются.

— Генка, но всё же обошлось… я жива и уже п-почти здорова.

— Ты чудом жива! И НЕ здорова! — он ткнул пальцем в мою подвешенную забинтованную ногу.

— Значит, мы с тобой з-заслужили это чудо. Разве я могла умереть, не п-признавшись, что люблю тебя?

Глаза Генки вмиг потеплели, и он метнулся к моей кровати. Погладил меня по щеке, легко поцеловал в губы, вздохнул печально... и вдруг очень жёстко заявил:

— Короче, я тебя здесь больше не оставлю. В Париже тоже есть врачи и, небось, получше местных шарлатанов.

— Эти шарлатаны меня спасли, между п-прочим, — укоризненно напомнила я. — И блестяще п-провели сложную операцию. К тому же ты сам знаешь, что сейчас меня н-никто не отпустит.

— Ничего, я здесь подожду, — упрямо проворчал Генка. — Но с этой семейкой дебилов ты больше не встретишься под одной крышей. Понятно?

Я устало прикрыла глаза. Весь вчерашний день он был тихим и ласковым, как большой пушистый кот, а сегодня, когда я набралась сил и крови, Генка будто с цепи сорвался. Ну как объяснить ему, что я не намерена покидать Барселону? Да, мне приятна его забота — очень приятна. Конечно, я переживаю, что он примчался сюда, бросив все дела, и всё же безумно этому рада, потому что очень сильно соскучилась. А как же я была счастлива услышать его признание!

Вот этот мощный неприрученный медведь... любит МЕНЯ! С ума сойти!

И все же я никому не позволю решать за меня, где мне быть и чем заниматься. Но сейчас мне вовсе не хочется ссориться с Генкой, да и обстоятельства пока на моей стороне — на три-четыре недели я должна оставаться под наблюдением медиков. Правда, я осознаю, что это очень дорого, а учитывая люксовую палату, даже боюсь представить, сколько всё это стоит. И из-за этого чувствую себя некомфортно.

На самом деле мне вовсе не жаль деньги Кончиты и её мужа, но перед Феликсом и Дианой мне очень неудобно — они же предоставили мне такую возможность, а я… И вроде бы понимаю, что ни в чём не виновата, но сколько же хлопот я доставила этой семье всего за день своего пребывания в их доме. Поэтому про себя я решила, что отработаю все средства, вложенные Кончитой в моё лечение. И может быть, придётся обратиться за помощью к папе, если сумма окажется для меня неподъёмной.

— Гена, ты не м-можешь меня ждать, у тебя ведь тоже есть работа.

— С этим я сам разберусь, — прогудел этот упрямец.

— П-поверь, больше со мной ничего п-плохого не произойдёт. Ты же сам знаешь, что это была случайность. С тем же успехом я могла п-попасть под машину и п-последствия были бы ещё страшнее. Такое ведь может случиться г-где угодно — и в Воронцовске, и в Париже. Просто мне не п-повезло оказаться не в том месте и не в то время...

— Вот! А я о чём! Именно — не в том месте! И счастье этой бешеной бабищи, что я не сразу узнал подробности, иначе удавил бы суку!

— Ты так не п-поступил бы с женщиной, — я мягко улыбнулась, точно зная, что он не смог бы. — И Кончиту тоже можно п-пожалеть, она ведь очень испугалась. Всю ночь со мной в больнице дежурила.

— Ещё бы ей не испугаться — она ж тебя чуть не убила! Не знаю, как бы я с ней поступил, но уж с её Хулисом точно не церемонился бы.

Я улыбаюсь — сто раз уже переговорено, что Хулио здесь ни при чём, но Генке не терпится на ком-нибудь сорваться. Но даже вот такой, злой и растерянный, он выглядит очень милым.

К слову о Хулио — к нашему обоюдному счастью, в больнице он не появился. И слава Богу! Потому что я не представляю, о чём бы с ним говорила, и какой приём ему оказал бы мой свирепый страж.

Зато после работы приезжала Касси и привезла мне много вкусностей и сплетен из дома. Правда, кушать мне ещё нельзя, но домашние сплетни меня развеселили. А Генка сидел мрачнее тучи — Кассандра его жутко раздражала своей болтовней. Зато