Блэкторн - Джей Ти Гайсингер

— Это Люси Адамс.

Я чуть не плачу от облегчения, когда слышу ее голос.

— Люси! О боже, это ты. Ты взяла трубку. Не могу поверить. Я так рада, что дозвонилась.

Следует короткая растерянная пауза.

— Простите, а кто это?

Я знаю, что мой смех звучит безумно. Сжимая телефон в руке, я стараюсь говорить спокойно, чтобы она не бросила трубку и не вызвала полицию.

— Это Мэй. Я пыталась до тебя дозвониться. Ты получала мои сообщения? Я все еще в Солстисе. Эзра приезжал ко мне и сказал, что меня уволили, но я знала, что это не может быть правдой. Я поняла, что это была ошибка, поэтому написала тебе по электронной почте, но не получила ответа. Я не уверена, что здесь есть мобильная связь, все как-то странно!

Мой безумный смех звучит снова. Я понимаю, что несу чушь, но не могу остановиться.

— Ты не поверишь, что здесь происходит. Мне не терпится тебе все рассказать, но сначала, пожалуйста, скажи мне, что это ужасное недоразумение и меня не уволили.

На другом конце провода повисает гробовая тишина. Затем Люси говорит: — Должно быть, вы ошиблись номером.

По моей коже пробегает холодок страха, словно на неподвижной воде образуется лед. Нервно облизывая губы, я произношу: — Люси, это я. Мэй.

— Я не знаю никакой Мэй.

Я повышаю голос.

— Мэй Блэкторн. Заведующая отделом энтомологии. Куратор отдела чешуекрылых. Я работаю в музее уже пять лет!

В ее голосе слышится раздражение.

— Заведующим нашим отделом энтомологии является Оливер Андервуд. Я не знаю никого по имени Мэй Блэкторн. А теперь, если вы не возражаете, мне нужно вернуться к работе.

Люси отключается, не дав мне возможности возразить, что это ошибка, ведь она меня хорошо знает. Она взяла меня на работу сразу после колледжа в качестве ассистента и повышала в должности четыре раза, пока я наконец не возглавила весь отдел, став самым молодым специалистом, когда-либо занимавшим эту должность.

Или… так ли это было на самом деле?

Работала ли я вообще там?

Чувствуя себя нехорошо, я снова звоню в музей, но на этот раз прошу соединить меня с кабинетом Эзры.

Администратор сообщает, что в штате музея нет Эзры Скотта.

К горлу подступает желчь, я закрываю глаза и сглатываю.

— Когда он уволился?

— У меня нет данных о том, что здесь когда-либо работал человек с таким именем, мэм. Возможно, вы хотели позвонить в Смитсоновский институт?

Комната начинает кружиться. Я роняю телефон. Он с грохотом падает на пол. Когда телефон снова звонит, я хватаю его, вопреки всему надеясь, что это Люси решила надо мной подшутить, но на экране вижу номер Ронана.

Я смотрю на экран, чувствуя, как колотится сердце, а ощущение реальности постепенно рассеивается, и нерешительно отвечаю: — Алло?

Не тратя время на приветствия, Ронан спрашивает: — С тобой все в порядке?

Я закрываю глаза, чтобы остановить медленное вращение комнаты.

— Ты меня помнишь?

— Что? Что, черт возьми, это значит?

— Ничего. Это пустяки.

— Это не пустяки, — нетерпеливо рычит он. — Я могу понять, когда ты расстроена. Ты говоришь как-то странно и не отвечаешь на мои звонки. Ты должна была зайти ко мне, но так и не появилась. Расскажи мне, что случилось.

— Ты не поверишь.

— Возможно, я удивлю тебя.

Я смеюсь, но это снова тот безумный смех, который звучит так, будто меня пора поместить в психиатрическую лечебницу.

— Не думаю, что меня уже что-то может удивить, Ронан. Честно говоря, мне кажется, что я разучилась удивляться. На самом деле, если ты хочешь сказать мне, что ты какой-то древний огненный демон, который говорит на латыни, имеет фетиш на задницы и трахается как… ну, как демон, я тебя внимательно слушаю!

Наступает странная тишина, а затем он решительно произносит: — Тебе нужно выбраться из этого дома.

— Вообще-то я выходила из дома. Немного прогулялась по лесу, а перед этим сходила в церковь. В церковь! Я! Не могу поверить, что не превратилась в облако черного дыма, когда на меня упала тень креста!

Не знаю, в чем дело — в моем безумном смехе или в сумасшедшем тоне моего голоса, — но Ронан замечает, что я окончательно схожу с ума.

— Я еду за тобой и Беа.

— Подожди, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты одолжил мне двадцать тысяч?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Просто проверяю, насколько мой мозг поразила гниль.

— Мэйвен….

— Пустые могилы! — кричу я, и паника вырывается из каждой по́ры, подступает к горлу и душит меня. — Ты слышал о пустых могилах на кладбище Пайнкрест или я это тоже выдумала?

— Я приеду, — повторяет Ронан сквозь стиснутые зубы.

Я прикладываю дрожащую руку ко лбу, закрываю глаза и шепчу: — А моя бабушка вообще умерла? А может, это я умерла? Или нахожусь в психиатрической лечебнице? А может, я вообще никогда не рождалась? Может, я проспала тысячу лет, как спящий великан, погребенный глубоко в недрах Земли, и жду, когда звезды встанут в нужном порядке, чтобы разбудить меня!

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — рычит Ронан.

Я убираю руку со лба и открываю глаза. Я чувствую пульс в каждой клеточке своего тела, слышу, как кровь пульсирует в венах. У меня кружится голова, я дезориентирована, выпала из своего времени в другое измерение и оказалась на враждебной планете, кишащей всевозможными мерзкими существами, которые только и мечтают, чтобы полакомиться моей плотью и высосать все до последней капли из моих хрупких костей.

Я не знаю, что со мной происходит, но подозреваю, что то, что ждет меня за этим моментом, изменит меня навсегда. Если я вообще это переживу.

Мне нужно сказать ему правду.

— Я прошу прощения за все, Ронан. Но больше всего я прошу прощения за то, что никогда не говорила тебе о своей любви. Потому что я всегда тебя любила. И люблю до сих пор. И всегда буду любить. Если я больше никогда тебя не увижу, просто знай, что я любила тебя всю свою жизнь. Для меня никогда не существовало никого, кроме тебя.

Его голос срывается от переполняющих его эмоций, когда он произносит мое имя.

— Мэйвен. Я тоже тебя люблю, детка. Так сильно. Чертовски сильно.

От этих слов у меня щемит сердце. Затем мое внимание привлекает жалобный детский плач где-то в глубине дома.

Беа.

— Я еду за тобой, детка. Я еду за вами обеими прямо сейчас…

Ронан все еще говорит, когда я сбрасываю звонок.

Я уже собираюсь выбежать из