Тэррлисс - Лия Стеффи

и на фотографиях. Мы больше никогда не услышим их голос. Не увидим их улыбок. Не поймем, каково это – чувствовать родительскую любовь. Мы будем одни, понимаете? Совершенно одни!

Я топтался возле кабинета директора, смотрел в стену и прокручивал эти мысли в голове. После того как узнал, что семья Бенуа находится в тяжелейшем состоянии, мне стало не по себе. Если они умрут, Филисса останется сиротой. Я испытал это на собственной шкуре и даже врагу не пожелаю подобного ужаса.

Мимо меня шли ученики, и каждый буквально просверливал взглядом до мозга костей. Ну и наплевать. Голова сейчас занята иным. Подростки шушукались, обсуждали меня, глазели с восхищением или недовольством. М-да, теперь я точно главный объект местных сплетен. Еще бы! Наверное, странно видеть человека, который был якобы мертвым.

Дверь кабинета открылась, и я увидел до боли знакомого человека, который прежде частенько приглашал меня сюда. В основном меня хвалили и вручали награды, но иногда мне приходилось отдуваться за Эдварда, который вечно нарывался на неприятности, а я пытался все замять, умоляя директора не портить брату личное дело. Эд был спортивной гордостью лицея – принес «Гринбергу» кучу золотых кубков и медалей с различных соревнований. «Он, конечно, тот еще оболтус, но спортсмен определенно от бога», – говорил директор.

А теперь его глаза так округлились, что я не выдержал и издал смешок.

– Терри… – тихо сказал он, ошарашенно уставившись на меня.

Он был в курсе, что я угодил в Алегрию. Это, помимо высших инстанций, мало кому известно. Власти пустили слух о моей смерти лишь для того, чтобы было как можно меньше лишних разговоров. Наверное, классно похоронить живого человека. Я просто всей душой «обожаю» начальство. И почему я родился в столь убогом месте?

– Здравствуйте. Давайте побеседуем. – Я совершенно невозмутимо переступил порог кабинета и сел в массивное кожаное кресло.

Директор захлопнул дверь и как-то нелепо поплелся на свое место. Он, похоже, очень неловко себя чувствовал. Ну конечно! Администрация лицея знала, что меня сослали в Алегрию, однако никто не удосужился опровергнуть слухи о моей гибели. Всем проще жить, надеясь, что слух станет реальностью. Так и получилось. Вот вам и план властей. Они думали, что я не смогу выжить в Алегрии.

– Я не буду ничего говорить. Не хочу спрашивать о том, почему вы так поступили. Я не собираюсь ничего слышать насчет того, что меня «похоронили». Просто отдайте мои документы – и я пойду. Нет никакого желания находиться в этом здании и в городе. – Слова вылетели из моих уст на одном дыхании.

Директор внимательно на меня смотрел, сцепив пальцы в замок. Было видно, как он нервничает.

– Тэрриэль, я и правда очень рад, что ты смог выбраться оттуда. Мне было весьма неуютно от мысли, что с тобой так обошлись. Очень жаль твою семью и особенно Эдварда. Прими мои соболезнования и, пожалуйста, попробуй быть счастливым. И еще… уезжай из этого города. Ты очень умный и талантливый парень. – Директор встал с кресла, подошел к огромной картине и отодвинул ее в сторону.

Я увидел встроенный в стену сейф. Директор ввел код, открыл дверцу и минут пять усердно рылся в стопке документов. Я внимательно за ним наблюдал.

Спустя еще несколько минут он наконец-то нашел папку и протянул мне.

– Тут есть и личное дело Эдварда. Не знаю, зачем оно тебе сейчас, но все-таки память, как-никак. Я знаю, как сильно ты любил брата.

– Не любил, а люблю, – холодно ответил я, встал с кресла, вырвал у директора из рук папку и направился к выходу.

– Терри? – окликнул меня он, когда мои пальцы уже успели коснуться ручки двери.

Я обернулся.

– Каково это – находиться… там?

Я лишь усмехнулся, открыл дверь и покинул кабинет. А чего он ожидал? Что я буду расписывать ему все прелести жизни в Алегрии? Езжай сам и посмотри, старый подонок! Пожри крыс, полежи на земле в холод, посмотри на гниющие тела мертвых детей. И тогда я спрошу тебя, каково это – находиться там? Трудно, наверное? Вокруг как будто все спятили!

– Эй! – снова послышался этот писклявый голос.

Странно, почему-то раньше ее голос казался мне приятнее. Я закатил глаза, оглянулся и увидел перед собой знакомую мерзавку.

– Я понять не могу, тебе живется скучно или что? – не выдержал я. – Зачем ты носишься за мной, Лея?

– Но как… – Она даже всхлипнула. – Почему ты жив?

Я не выдержал и усмехнулся. Почему я жив, действительно? Хороший вопрос!

– А ты почему жива? – с улыбкой ответил я. – Мне не так много лет. Умирать не очень хочется. Давай начнем с этого.

– Нет, ну ведь говорили, что ты… – замямлила она.

– А ты меньше верь всем! – Моя улыбка пропала. – И не надо прикидываться дурой. Ты бросила меня, как только я потерял состояние. Продажная мразь. А больше мне и сказать о тебе нечего. Как жаль, что раньше я не слушал своих близких. Ты – непоправимая ошибка в моей жизни, Лея. Я не хочу с тобой разговаривать. Мне противно от одного твоего вида. – Я поморщился, вдохнул, развернулся и помчался к выходу.

Всем сердцем ненавижу таких людей. И почему она настолько ослепила меня тогда? Я был тупым и наивным, верил в любовь. Помню, как ругался с Эдвардом из-за нее. Из-за этой заразы испортил отношения с Лиссой. Наплевал на всех, поверил, что Лея ценит меня как человека. А на деле она ценила исключительно моих родителей. Когда их не стало, просто взяла и послала меня куда подальше, заявив, что ей не нужен парень с нулевыми перспективами. Замечательно!

Я сел в машину, завел мотор и на секунду закрыл глаза.

Окунемся в прошлое

Подвыпивший, потрепанный и совершенно растерянный, Терри стоял у двери квартиры своей девушки. На дворе была ночь, но он не боялся кого-то потревожить: ведь Лея давным-давно жила одна. Конти открыла дверь, и – вот удивительно! – она была не в пижаме, а в клубном платье и с весьма вызывающим макияжем.

Парень нахмурился.

– Ты… почему в таком виде? Я думал, ты спишь, – произнес Терри.

Лея выпятила подбородок и надменно посмотрела на бойфренда.

– А ты меньше думай. Что ты хотел?

– Почему ты так со мной разговариваешь? Тебя вообще не волновало, где я был все это время?

– Я