Песнь бездны - Эмма Хамм

безопасное место. Они выделили Макетесу небольшую капсулу, чтобы спасти тех, кто будет тонуть. Они хотели, чтобы жители города знали – ундины сделали все, что могли, чтобы спасти ахромо.

Аня должна была оказаться в спасательной капсуле первой. Она знала, где они находятся. Он будет ждать ее, когда придет время, но сначала надо было убедиться, что все прошло, как задумано. И никто из них не знал, как много времени на это понадобится.

Было бы лучше остаться здесь. Он подождал бы какого-нибудь сигнала к готовности и сразу оказался на месте.

– Мы столько всего доверили одному человеку, – прошептал он. – Вся ответственность лежит на ее плечах.

– И у нее достаточно сил, чтобы сделать это, – ответил Арджес.

– Но она такая маленькая. Я не могу обнять ее рукой за плечи, настолько шире у меня обхват. Она мерзнет даже в самых теплых водах. Не любит сырую рыбу и устрицы, не умеет добывать себе еду. Если кто-нибудь нападет на нее, она не умеет драться. Моя женщина такая нежная.

И он любил ее за это. Любил находить в ней теплое, мягкое пристанище, где успокаивались его измученные сердца. Но что это сулило ей вне безопасности его объятий?

– То, что она мягкая, еще не значит, что ее легко сломать, – сказал Арджес, опуская руки. – Главное, что ты можешь сейчас сделать, – это довериться ей. Вернись со мной, Дайос. Мы вместе присмотрим за твоей маленькой калон.

Дайос медленно кивнул, но ему понадобилось время, чтобы оторвать взгляд от сияющего вдалеке города. Если бы он только мог взять его в ладони, может, он снова прижал бы ее к груди.

В конце концов он присоединился к брату. Путешествие домой заняло несколько часов. В куполе горел свет, и даже снаружи он видел проекцию на стене. Знакомая комната. Знакомое место.

Может быть, он что-то перенял от Ани, потому что при виде комнаты, где он встретил ее второй раз, Дайос почувствовал ее мягкость в своей груди. Там он впервые взял ее в руки и больше никогда не отпускал. До этого момента.

Макетес заметил его первым, нырнул в бассейн и кинулся прямиком к ним. Все его плавники и жабры стояли дыбом, а глаза радостно сверкали.

– Работает. Дайос, Арджес, оно работает.

– Что именно? – спросил он.

– Связь между дроидами. Пока Битси у нее на голове, мы видим все, что видит она. И направлять ее тоже можем, потому что у Байта есть связь с Битси. – Макетес завис перед ними, подергиваясь из стороны в сторону от возбуждения. – Мы все видим.

– Она жива? – спросил Дайос, и ему стало почти дурно от одного только вопроса.

– Ну конечно жива, – сказал Макетес. – И уже убедила отца, чтобы он не отбирал у нее Битси. Они все в замешательстве, так качественно она им наврала. Такое ощущение, что отец поверил, что она просто была у подруги.

Невозможно. Старик был слишком хитер. Но по крайней мере, пока его пара увидит новый рассвет.

Арджес опять приобнял его рукой за плечи – на этот раз, чтобы он не обмяк от облегчения на глазах у всех. Наклонившись к уху Дайоса, он прошептал:

– Дыши, брат. Я верю, что у тебя получится. Ага?

– Ага, – ответил Дайос, все еще ошеломленный.

Она была жива. И ему нужно было убедиться, что так оно и будет.

Глава 35

Аня

Две недели.

Две недели понадобилось ее отцу, чтобы оступиться.

Две недели постоянного наблюдения – кто-то даже стоял в ее комнате, пока она спала. Две недели недоверия и косых взглядов, словно за то недолгое время, что они ее не видели, она превратилась в ведьму.

В первую неделю она ходила к отцу в офис по несколько раз на дню. Просто проведать его. Притвориться, что просит прощения, пустить крокодильи слезы, сказать, как она соскучилась и как замечательно провела время у подруги.

Аня сплела отличную историю. Жила у подруги Джессики, которая пригласила ее в Бету, поскольку Аня там никогда не бывала. Она клялась и божилась, что предупреждала его об этом, даже упомянула в разговоре со служанками, которые, очевидно, тоже забыли. Отец не верил ей совершенно. Ни единой подробности, как бы тщательно она ни припоминала, что именно говорила.

Потому что он спрашивал. Каждый день он задавал новые вопросы, ожидая, что она проболтается. Но Аня жила с ним всю жизнь. Она прекрасно знала, что именно он спросит и почему. У него была своя версия того, где она была.

И у него была запись.

Но он не хотел, чтобы кто-то знал о записи, где она уплывала с ундиной. Так что Аня продолжала над ним издеваться. Рассказывала историю, в которую он поверить не мог. Зато те, кто, возможно, тоже видел запись, вполне могли начать сомневаться в собственном рассудке.

Чтобы ундина утащил женщину в пучину океана? Да как бы она там выжила? Аня нарочно несколько раз упомянула, как холодно в Бете по сравнению с Альфой и как она терпеть не может холод.

Мелкие детали, которые могли перетянуть людей на ее сторону. Вот в такую игру она играла с отцом.

Кто популярнее? Он был стариком, который ими управлял. Генералом, который всех оберегал.

Но она была его золотой дочуркой, сидящей на золотом помосте, который он сам для нее возвел.

В конце первой недели Аня украла со стола у отца ключ-карту. Нарочно выбесила его до такой степени, что он схватил ее за шею и прижал лицом к столу. Это наверняка привело Дайоса в ярость, но ей нужен был этот момент. Отец всегда хранил ключ-карты в одном и том же месте под столом, там, где его ноги умещались в выемке в огромном куске дерева, никак не похожем на стол.

Она схватила карту и стойко вынесла все гневные вопли и синяки на спине и плечах. Не мог же он ударить ее там, где кто-то мог увидеть.

Выйдя из комнаты, она опустила взгляд на ладонь и показала им карту. Один из личных ключей отца, который мог открыть любую дверь на Альфе.

После этого понадобилась еще неделя, прежде чем она смогла выскользнуть из комнаты. Это был ее шанс, и, если бы она им не воспользовалась, ей наверняка пришлось бы еще недели две ждать следующего.

А ждать надоело. Как и находиться в этом месте. После испытанной ею свободы жить здесь