Сильверсмит - Л. Дж. Кларен

Мои глаза распахнулись. Восторг, страх, трепет — все смешалось. Я поняла, что полностью в его власти.

Его губы дрогнули, заметив, как я вспыхнула. Мои щеки, горячие, покрасневшие, выдали все. От него невозможно было ничего скрыть.

— Для меня очень важно, — выдохнул он голосом низким и вибрирующим, — чтобы ты запомнила все, что я сейчас скажу.

Я сглотнула, и он напрягся, когда под его пальцами дрогнуло мое горло — такое уязвимое, живое.

— Любой мужчина, достойный того, чтобы прикоснуться к тебе, — прорычал он, и у меня подкосились колени, — должен сделать так, чтобы пальцы на твоих ногах сводило судорогой от удовольствия. Он должен довести тебя до такой жадной, безумной нужды, что ты начнешь гореть изнутри. Ты должна почувствовать экстаз настолько мощный, чтобы забыть, где ты, кто ты и что, к черту, происходит. Ты должна кричать, когда будешь разлетаться на части под руками, чье единственное предназначение — дарить наслаждение и защищать.

Он приподнял мой подбородок. Пульс бился в обнаженном горле. Мое тело умоляло воздух остудить кровь, прежде чем она закипит.

— Тебя должны боготворить — разум, тело, сердце и душу. Ты не примешь ничего меньшего. Поняла?

Мои губы приоткрылись, кровь стремительно стекала вниз, к пульсирующей точке между бедер, где разрасталось дикое, пожирающее желание.

— Я…

— Ты. Поняла? — рявкнул он, его пальцы мягко сжались на моем горле.

Я ахнула и кивнула.

— Умница, — прошипел он.

— А если этого не случится с Элиасом? — выдохнула я.

— Значит, он, блядь, делает что-то не так.

Он резко убрал руку с моего горла — кожа осталась пустой, голой, тоскующей по его прикосновению.

— А ты… ты знаешь, — я с трудом подавила порыв просто отдаться ему, — как делать правильно?

Костяшки его пальцев хрустнули — один, другой раз. Его рука прошла опасно близко к моим бедрам.

— Ариэлла, — произнес он, смакуя каждый слог моего имени. — Сейчас ты пойдешь в нашу комнату и закроешься на засов.

— Я… — мозг с трудом напомнил ногам, что нужно стоять. Все внутри было слабым, послушным, голодным по нему, даже когда я старалась выглядеть упрямой, — не хочу.

— Ты играешь в очень опасную игру, Элла, — его взгляд потемнел, голос стал низким, угрожающим. — Сделай. Это. Сейчас же.

Стиснутые зубы. Глаза, полные голода. Сладострастное, дикое напряжение, будто каждая часть его существа рвалась ко мне. У меня внутри все сжалось и рухнуло, словно я стояла перед диким зверем, готовым прыгнуть.

Я осторожно отступила на шаг и чуть не споткнулась. Еще секунда под этим взглядом, и я бы переступила грань.

Его губы скривились в хищной ухмылке.

— Беги.

Я сглотнула, чувствуя острый и пьянящий укол страха, и подчинилась. Повернулась и побежала, будто между нами остались секунды до моей последней вспышки дыхания под лапой голодного зверя.

Может, это и был конец моей жизни. Или, по крайней мере, ее конец в том виде, как я ее знала.

Дверь хлопнула между нами так быстро, что я не успела увидеть, пошел ли он за мной, но инстинкт — бешеное, древнее предчувствие, подсказывало: да.

Запыхавшись, я с силой опустила засов, как добыча, что успела захлопнуть клетку перед хищником, потому что в этот момент мой хранитель стал моим преследователем.

Гэвин Смит стоял по ту сторону двери — там, где ему и было место, чтобы защитить меня от любого, кто посмеет приблизиться.

Включая самого себя.

Он не прикоснется, но уничтожит любого, кто попробует. Он — мой величайший риск и моя единственная защита. Все это в одном теле. В одной душе.

Я никогда не чувствовала себя такой разорванной. Такой сбитой с толку. Такой возбужденной. И никогда в жизни не хотела ничего сильнее.

Я просидела в ванне целый час, прижав колени к груди. Вчера ночью я уже принимала ванну после того, как он отказал мне в поцелуе, но решила сделать это снова. На этот раз — теплую, уже остывающую. Просто чтобы усмирить раздражение.

И чтобы остудить… остальное.

Кончики моих серебристо-белокурых волос намокли и прилипли к спине и плечам. Я наблюдала, как пальцы скользят по воде от одного края чугунной ванны к другому, и каждые несколько минут пыталась призвать силу Рейнара — заставить воду двигаться без прикосновения. Ничего. Так же, как сила Виридиана исчезла после единственного использования, сегодня утром не осталось и следа Рейнара.

Как я вообще должна была сразиться с Молохаем, если могла вызывать силы только по наитию, но не по воле? Если могла тянуться к Колесу Силы, но не управляла им? И если мне удалось использовать лишь две силы богов, когда должна была владеть двенадцатью?

Я знала ответ, хотя и не хотела в этом признаваться. И могла только благодарить богов — и Симеона — за то, что они дали мне немного времени, прежде чем отправить в Пещеры, чтобы я разобралась. Я лишь попробовала вкус своей силы, но овладеть каждой из них? Взять под контроль? Этому мог научить только древний колдун.

Я заперта в тупике, пока не начну работать с кем-то, кто владеет магией. Владение мистической силой — единственное, чего не умел Гэвин, значит, это должен быть Симеон. А Бриннея всего в одном дне пути.

Я сползла ниже в ванну и вздохнула. Потом снова попыталась дотянуться до синего на своем Колесе. Снова и снова пробовала создавать простые формы из воды — безуспешно. Еще двадцать минут, и вода стала нестерпимо холодной.

Полчаса спустя я вышла из спальни в черных брюках и огромном черном свитере, который он дал мне после того, как напал в Товике. Почему я выбрала надеть его сегодня, я не знала. Чтобы подразнить? Разозлить? Порадовать? Увидеть, как он улыбается?

Наверное, все сразу.

Мои мысли и чувства к Гэвину перестали поддаваться логике. Возможно, я просто хотела вызвать хоть какую-то реакцию, прежде чем он исчезнет.

Он ждал снаружи, заслоняя собой дверной проем и заполняя весь узкий коридор своим пугающим, массивным телом.

— Успокоился? — спросила я, нарочно добавив в голос раздражение. — Или мне лучше бежать?

Он ничего не ответил, просто отступил и жестом показал пройти вперед по тускло освещенному коридору без окон, лишь с несколькими масляными лампами — трудно было понять, ночь сейчас или день, если бы не полоска света из окна спальни, прорывающаяся сквозь открытую дверь позади.

Когда я проходила мимо, его палец скользнул по свободной ткани моего рукава.

— Что? — резко