Самая желанная для графа - Инга Ветреная

Я напряглась, почувствовав себя неловко, и вновь попыталась сесть.

- Понимаю, - он не позволил мне отстраниться, только крепче обнял меня и стал покрывать легкими поцелуями мое лицо.

- Мне было ужасно стыдно, потому что с ним я не испытывала того, что чувствовала с незнакомцем. Я еще решила тогда, что в жизни все по-другому, а такие невероятные ощущения бывают только во сне, - откровенно призналась я, расслабляясь под его поцелуями и подставляя шею.

- Вот как? – удивился он, уделив этой части тела должное внимание. – Довольно необычное толкование снов.

- Для неопытной женщины – как раз обычное, - невнятно возразила я, потому что он уже прокладывал дорожку из поцелуев к груди, и мое дыхание сбилось - Ну, а ты, наверняка, воспринял этот сон, как предсказание, и стал активно искать незнакомку среди окружавших тебя женщин, - предположила я, стараясь скрыть нотки ревности, которую испытывала, хотя и понимала бессмысленность и нелогичность этого чувства в данной ситуации.

Витор замер и вдруг рассмеялся:

- Я даже не думал, что настолько предсказуем, - а потом заглянул мне в глаза: - Прости! Знаю, это звучит глупо, но я искал тебя! - он еще крепче прижал меня к себе. - И, наконец, нашел!

- А когда ты понял, что я – та самая незнакомка из снов? – спросила его.

- Когда меня потянуло к тебе со страшной силой, не думал я ни о какой незнакомке, - усмехнулся Витор. – Все мысли были только о тебе, Джулиана, и хотел я только тебя! А вот, когда ты меня поцеловала, те ощущения из снов вернулись. Я тогда подумал: «Вот мы и встретились, желанная моя!», но тебе ничего не сказал, боялся, что не поверишь.

Мы надолго замолчали.

- Джулиана, мне надо уходить, - через какое-то время смущенно сказал Витор. – Не хочу ставить тебя в неловкое положение, пока мы не поженились.

Вздохнув, согласно кивнула и тоже начала одеваться. Откровенно говоря, меня мало волновало то, о чем беспокоился жених, но для родителей было важно соблюдение общепринятых здесь правил и норм, а расстраивать их мне хотелось меньше всего.

Я стояла перед зеркалом, спиной к Витору, он помогал мне застегнуть платье на спине и смотрел на мое отражение.

- Чему ты улыбаешься? – спросил он.

- Вспомнила о леди Эдриган, она сказала, что куда-то спешит и ушла через черный ход. Готова поспорить, что и вернулась она таким же образом, то есть, официально она все это время находилась в доме вместе с нами, следовательно, приличия были соблюдены. До чего мудрая женщина! – восхитилась я.

- Я еще в дороге обратил внимание, что она мало напоминает своих сверстниц, которые чаще всего не в меру любопытны и болтливы, - согласился со мной Витор.

Поздно вечером родители вернулись домой, и за ужином отец рассказал, что происходило во дворце, когда мы с Витором отправились в горы. Король не стал рисковать жизнью наследника, потому что он любил сына и потому, что королева не могла больше иметь детей. И он выпустил указ, в котором были перечислены все требования дочери.

Перед этим король собрал своих ближайших советников и в условиях строжайшей секретности показал записку Гертруды и пожелал выслушать их. Мнения придворных разделились, большинство из них были настроены категорично и выступали против отказа от земель, они не поверили, что Гертруда осуществит свои намерения.

Оставшись наедине с братом, доведенный до отчаяния Элгар спросил его:

- Как бы ты поступил на моем месте, Вилмор?

- Я бы выбрал жизнь ребенка, - искренне ответил герцог. – Но нельзя нас сравнивать, ведь ты не просто отец, ты – король, на тебе лежит ответственность не только за сына, но и за все королевство. В чем ты можешь быть уверен, брат, так это в том, что какое бы решение ты не принял, я буду считать его единственно верным, и останусь на твоей стороне.

Через некоторое время король выпустил указ. Он был зачитан собравшимся специально для этого случая послам в присутствии короля, который сидел с окаменевшим лицом. Он лично подтвердил все пункты злополучного документа и принес клятву, на чем настаивала его дочь. Все иностранные послы были шокированы, поскольку не понимали причин поступка короля, ведь о похищении принца официально объявлено не было, правда, слухов все равно не удалось избежать.

Я рассказала отцу о том, что произошло в горах.

- То есть, король Аракаса и принцесса читали указ? – уточнил отец.

Я нехотя кивнула, понимая, к чему он клонит.

- Почему же не вернули мальчика? – растерянно спросил герцог. – Элгар же сделал все, как требовала Гертруда, несмотря на недовольство возмущенных советников.

- Дариэль и принцесса планировали лишить королевство наследника, чтобы после смерти Элгара захватить Ливазию полностью, - раскрыла я коварный план венценосной кузины.

- То есть, Гертруда с самого начала обманывала отца, не собираясь возвращать Сэнди? – не в силах понять поступок принцессы, расспрашивал он.

- Судя по всему, именно так, - подтвердила я.

- То, что она сделала, не укладывается в голове, - сетовал отец. - Откуда в ней это? Элгар не может понять, почему дочь так поступила с ним!

Откровенно говоря, меня это позабавило. То есть, то, как принцесса поступала с другими: обманывала, манипулировала, компрометировала, попросту, позорила, пыталась убить, Элгар мог понять, его это даже веселило, ну, во всяком случае, не беспокоило и не напрягало. А вот когда дело коснулось лично его, сразу же возникло непонимание: почему? За что? По его глубокому убеждению, он не заслужил такого отношения! Как будто все те, над кем она издевалась, заслужили это!

Отец принцессы, который относился к проступкам дочери снисходительно, как к детским шалостям, так и не понял, что такие, как Гертруда, делают что-либо, исходя исключительно из собственной выгоды. Для них нет особой разницы родной это человек или чужой, они вспоминают о родстве, если им нужно извлечь из этого выгоду, другими словами, попользоваться родственниками, точно так же, как обычно пользовались посторонними. И если родной по крови человек становится помехой для извлечения выгоды, его устраняют, как и любого другого.

Конечно, ничего этого я отцу не стала говорить, мне не хотелось его расстраивать, да и вряд ли это