В погоне за убежищем - Кэтрин Коулc

Mix Up. Коуп в спортивной одежде, без Саттон и Луки. По пятнам краски на одежде и в волосах Арден было ясно, что она примчалась из мастерской. Кай был в одежде для спарринга, а Роудс — в фирменной футболке Bloom & Berry. Не хватало только Фэллон — скорее всего, она еще работала.

Я поднял руку Элли к губам, едва коснулся ее костяшек поцелуем.

— Тебе не нужно уходить, если не хочешь. Но теперь кто-то должен быть рядом постоянно, учитывая последний… инцидент. — Я перевел взгляд на Роудс. — Где Энсон?

Его мнение было бы бесценным. Этот выпад был серьезным скачком от запугивающих, угрожающих записок. Что-то другое. Резче. Переход на реальный вред. Хотя, возможно, это просто эскалация.

Роудс посмотрела то на меня, то на Элли.

— Он с Габриэлем. Захотел помочь.

Я знал — такая помощь имеет цену. Энсон ушел из ФБР не просто так. Слишком много призраков, слишком много демонов. Но он снова надел шляпу профайлера ради Элли. Ради меня.

Не успел я ничего сказать, как зазвонил телефон. Отпустив руку Элли, я взял его со столика и увидел имя на экране. Габриэль.

Я поднялся, игнорируя злобную боль в спине, и ушел на кухню, чтобы было чуть тише.

— Что нашли?

Габриэль не ответил сразу. Это уже говорило о том, что новости будут плохими. Он прочистил горло:

— Машину нашли. Брошена у проселочной дороги восемнадцать. Водитель все тщательно вычистил, но забыл защелку багажника. Мы сняли идеальный отпечаток.

— Чей? — в этом одном слове было столько напряжения, что я едва узнал собственный голос.

— Джаспер Киллингтон. Прости, Трейс. Это был твой отец.

44

Элли

Вся семья Колсон, что была в сборе, изо всех сил старалась держать разговор в легком ключе. Обсуждали мою новую картину из алмазной мозаики, которую я повесила на каминную полку. Вспоминали проделки Луки и Кили, которые они устроили сегодня днем у Коупа дома. Все что угодно — только не аварии, угрозы и взломы.

Но мой взгляд был прикован к коридору, куда ушел Трейс, будто я могла увидеть сквозь стену прямо на кухню. Исчез он ненадолго — это я поняла по часам на дальнем краю каминной полки. Но время растянулось в вечность.

Стоило мне сквозь гул разговоров уловить звук шагов, я выпрямилась и напряглась. Мой взгляд тут же нашел лицо Трейса… и не нашел на нем ничего. Ни следа напряжения, ни облегчения. Ничего. Будто он стер с себя все эмоции.

— Что случилось? — спросила я.

Трейс сунул телефон в карман.

— Мне нужно заехать в участок. Габриэль думает, что нашел машину. Хочет, чтобы я ее опознал.

— Трейс, нет, — возразила Нора. — Тебе надо отдыхать.

— Со мной все в порядке, мам. Я должен ехать.

Я вгляделась в него. Все звучало логично: нашли машину, нужна его проверка… но что-то было не так.

Я поднялась, несмотря на протест каждой пострадавшей мышцы, и подошла ближе. Большинство бы и не заметило, но я заметила — легкое напряжение в его плечах, едва уловимое движение. Это вызвало морщинку на моем лбу и болезненный отклик от свежей раны.

— Что случилось? — спросила я уже тише.

Трейс смотрел на меня сверху вниз, но не коснулся, как делал всегда. Не провел ладонью по щеке, не запустил пальцы в мои волосы, не взял за руку.

— Им нужен я. Мне пора, — сказал он так же тихо, все так же избегая прикосновения.

— Хорошо, но… — начала я.

Трейс наклонился и коснулся губами виска, подальше от моей раны. Легкий, почти невесомый поцелуй… и он ушел. Кожа горела от отсутствия его прикосновения, а глаза защипало. Потому что это ощущалось как прощание.

Мягкая ладонь легла мне на плечо.

— Сядь. Тебе надо поберечься, — сказала Нора, направляя меня обратно к дивану.

Я обернулась на звук мотора за окном, зная, что это уезжает Трейс.

Нора помогла мне устроиться и погладила по руке.

— Я принесла свой грелку. От усталых мышц помогает отлично. Хочешь, принесу, пока ты ешь?

Глаза снова защипало, но уже по другой причине. У меня почти не было такого в жизни. Настоящей, заботливой опеки. Помню, мама пару раз сидела со мной и читала сказку, когда я болела, но никогда не варила мне суп и не прикладывала грелку. Это было бы делом для домработницы или повара.

Простое предложение Норы отозвалось ноющей тоской где-то глубоко внутри. По маме. По той, которой она никогда не могла стать, даже если бы захотела.

— О, Элли… — Нора мгновенно поняла все, увидев слезы в моих глазах. Она обняла меня, и в комнате воцарилась тишина. — День был непростой. Если хочешь — выплачись. Мы все понимаем.

— Просто… — всхлип сорвался с моих губ. — У меня никогда этого не было. — Я перевела взгляд на Линка. — У нас никогда этого не было.

Он пересел рядом, взял меня за руку.

— Зато теперь есть.

Я улыбнулась ему сквозь пелену слез.

— Есть.

В этот момент хлопнула входная дверь, послышались шаги.

— Что за слезы? — с порога спросила Лолли, умудряясь выглядеть одновременно встревоженной и возмущенной. — Тебе больно? Не волнуйся, я принесла новый чай. Там мак и еще кое-что — уснешь до следующей недели. Правда, моя дегустаторша сказала, что пару дней видела розовых кроликов, но тебя же это не смущает?

Мы все уставились на нее, а потом дружно рассмеялись. И это было ровно то, что мне сейчас было нужно.

Прошли часы, а от Трейса так и не было ни слуху ни духу. Я уже трижды написала ему и дважды звонила. Ответа — никакого, кроме его голосовой почты. С каждой минутой, что тянулась в тишине, в животе все сильнее скручивало от тревоги.

Вдруг хлопнула входная дверь, и я тут же подалась вперед, молясь, чтобы это был он. Но в гостиную вошла Фэллон — усталая, с каким-то подавленным видом. Я видела, как она пытается натянуть на лицо хоть подобие улыбки.

— Элли, как ты? Прости меня, — тихо сказала она.

— Уже гораздо лучше, — ответила я. И это была не совсем ложь. Голова перестала так яростно пульсировать, а ломота в теле хотя и чувствовалась, но была терпимой.

— Вот и хорошо, — выдохнула Фэллон.

Кай тут же подошел к ней, нахмурившись, и снял с ее плеча сумку.

— Что-то случилось.

— Что-то всегда случается, — пробормотала она. — Такая уж работа.

Хмурость Кая стала еще глубже.

— Тебя кто-то задел? Я могу…

— Нет. Просто тяжелый день, — ответила Фэллон уже тише. — Бывает.

Скулы Кая дрогнули,