Прятки - Диксон Уиллоу

ждет, пока я закрываю за нами дверь. — Каковы правила общежития в отношении установки собственных замков? Мне не нравится, что ты остаешься беззащитным, когда меня нет рядом.

— Не знаю. Никогда не проверял.

— Я позабочусь об этом, — говорит он и ведет меня по коридору к главной лестнице. — И я разберусь с теми, кто может возразить против повышения твоей безопасности.

— Мы не выходим через задний выход? — спрашиваю я. Этот путь приведет нас прямо через главный вестибюль.

— Нет.

— Тебе не все равно, если люди увидят нас вместе?

Он открывает дверь на лестницу и держит ее для меня.

— Конечно, нет. Я хочу, чтобы все нас видели.

Я бросаю ему сбивающий с толку взгляд через плечо и спускаюсь по первому пролету лестницы.

— Ты мой, Майлз. И это не только в твоей комнате или когда мы наедине. Чем раньше это станет известно, тем лучше, потому что я хочу, чтобы все знали: кто свяжется с тобой, тот свяжется со мной, и с ним будет покончено соответственно.

Я пытаюсь скрыть улыбку не только от его слов, но и от того, как серьезно он их произнес. Для меня очень важно, что он не хочет скрывать меня или держать все в тайне.

Моя улыбка исчезает в тот момент, когда мы переступаем порог фойе. Здесь гораздо больше людей, чем обычно, и все головы поворачиваются в нашу сторону, когда Джекс обнимает меня за плечи в знак своей собственности.

Я не люблю быть в центре внимания и действительно ненавижу, когда на меня смотрят. Но, с другой стороны, я бы тоже смотрел, если бы увидел Джекса в нашем общежитии, независимо от того, с кем он был.

Джекс не обращает внимания на зрителей, когда ведет меня через фойе, как будто он здесь хозяин, и выходит за дверь.

Глава двадцать вторая

Джекс

Майлз нервничает, когда мы вместе идем по кампусу, но он старается не обращать внимания на многочисленные взгляды и шепот, которые сопровождают нас по пути к Гамильтон-Хаус.

Когда мы наконец подходим к воротам, его рука дрожит, когда он прикладывает свою идентификационную карту к датчику. Он с облегчением вздыхает, когда его карта принимается, и снова берет меня за руку.

Глаза Майлза широко раскрыты, он смотрит на здание, пока мы пересекаем лужайку перед входом и направляемся к главным дверям, и я не уверен, связано ли это с впечатляющей архитектурой или с тем, что его нервы снова взяли верх.

Когда мы входим в главный вестибюль, он почти пуст, и Майлз сжимает мою руку так сильно, что мои пальцы хрустят, когда несколько парней, толпящихся вокруг, останавливаются как вкопанные и открыто смотрят на нас.

Я не обращаю на них внимания и веду Майлза к лестнице.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, когда мы начинаем подниматься по лестнице вместе.

— Да, — он слабо улыбается мне. — Просто не привык, что люди замечают мое существование.

— Это пройдет, как только новизна исчезнет.

Мы замолкаем, когда заканчиваем подниматься по лестнице, и Майлз крепко сжимает мою руку, когда я открываю дверь на своем этаже и жду, пока он пройдет первым.

— Вот мы и дома, — указываю я на нашу дверь.

Майлз глубоко вдыхает, как будто собирается с силами, а я открываю дверь и впускаю его внутрь.

— Йо, брат. — приветствует нас Джейс, поворачиваясь к нам в своем кресле. — Эй, ты привёл его. — Он широко улыбается Майлзу. — Как дела?

— Хорошо, спасибо. А у тебя? — спрашивает Майлз. Его щеки покраснели, и легкое дрожание в голосе выдает его нервозность, но он изо всех сил старается ее скрыть.

— Охуенно, — Джейс раскачивается на кресле. — Джекс тебе рассказал, что он сделал с тем охранником?

Майлз бросает на меня быстрый взгляд, и на его губах появляется едва заметная улыбка.

— Он сказал, что что-то сделал, но не сказал, что именно.

— Тогда я, наверное, не должен рассказывать тебе подробности, — говорит Джейс с сожалеющей улыбкой. — Это, наверное, одна из тех вещей, о которых лучше не говорить. Но поверь мне, когда я говорю, что этот парень получил то, что заслужил.

Джейс достает из кармана один из своих ножей-бабочек и небрежно вертит его между пальцами, пока мы сидим вместе на диване.

— Ты тоже увлекаешься ножами? — спрашивает Майлз, когда я обнимаю его за плечи.

Джейс улыбается.

— Это я привлек твоего парня к ним в первую очередь.

— Правда? — спрашивает Майлз одновременно со мной когда я говорю:

— Лжец.

— Ага, — Джейс лениво улыбается мне. — И мы оба знаем, что я не лгу.

— Ты не совсем правдив, — замечаю я.

— Разве? — невинно спрашивает Джейс.

— Нет.

— Он просто злится, потому что я лучше него, — говорит Джейс Майлзу, раскачиваясь на кресле и вертя ножом, издавая сложный ритм стука металла о металл.

— Конечно, — сухо говорю я. — Будем считать, что так и есть.

Джейс продолжает крутить и перебрасывать лезвие, перемещая его между руками.

— Я лучше владею ими в бою.

— Я лучше в метании.

— Я лучше в подбрасывании.

— Только потому, что ты постоянно тренируешься.

— Ты тоже мог бы тренироваться и стать таким же хорошим, как я, но ты этого не делаешь. Так что я выиграл. — Джейс закрывает клинок и бросает его обратно на стол.

— У тебя нет планов на вечер? — спрашивает Майлз Джейса.

— Ты думаешь, я уйду, чтобы вы двое могли потрахаться? — спрашивает Джейс с непристойной улыбкой.

— Нет! Я просто имею в виду, что сегодня пятница, и я слышал, что люди с нормальной жизнью что-то делают по пятницам. — Майлз смотрит на нас с застенчивой улыбкой, от которой у меня сжимается грудь. Очевидно, что он чувствует себя неловко, но он пытается наладить контакт с Джейсом, и это доказывает, что я был прав, пригласив его в нашу компанию.

— Нет. — Джейс берет со стола пачку жевательной резинки и вынимает одну штуку. — Не в настроении для общения.

Дверь в нашу комнату распахивается, и входят Киллиан и Феликс.

Майлз застывает рядом со мной, и его лицо бледнеет, когда он их видит.

— Привет, — весело говорит Феликс, опускаясь на нелепый диван напротив нас. — С днем рождения.

— Привет, и… спасибо, — Майлз прижимается ко мне и улыбается Феликсу.

— Сегодня еще кого-нибудь из охранников разозлил? — спрашивает Киллиан, садясь рядом с Феликсом, который тут же прижимается к нему.

— Нет, — Майлз прочищает горло. — К счастью, нет.

— Жаль. Я сегодня в настроении кого-нибудь побить. — говорит Киллиан и целует Феликса в висок.

— А когда у тебя нет настроения кого-нибудь побить? —