Селянин - Altupi

Тут свет не включали. Кровать Андрея находилась слева, спал он ногами к залу. Обе кровати были расстелены. Кирилл испугался, что снова возникнет чувство брезгливости к чужому дому, тесному, низкому, что люстру он задевал головой, наполненному запахами лекарств и хлорки, к чужому ложу, но оно не появлялось. Возможно, от крайней усталости.

— Сейчас другое постельное дам, — Рахманов опять полез на антресоль.

— Не надо, если не возражаешь, я так лягу — устал.

Егор посмотрел на него, будто удостоверяясь в искренности слов, потом на кровать и кивнул. Стал раздеваться, одежду сложил на кресле в зале. Кирилл последовал его примеру, хотя был в футболке и трусах — трусы оставил. Андрей уже одной рукой ловко застелил диван.

— Спать, — скомандовал Егор и нажал на выключатель. Свет погас, и только приглушённый телевизор создавал полумрак. Наступила относительная тишина, в этом доме даже мух не летало.

Как выяснилось, спал — или скорее дремал — Кирилл чутко. Наверное, оттого, что прошло мало времени с момента, как голова опустилась на подушку, и глаза мгновенно закрылись. Но какой бы силой ни обладала сморившая его усталость, нервное перевозбуждение не давало мозгу полностью отключиться. Даже во сне Кирилл помнил, что находится в доме человека, без которого не смыслит своего дальнейшего существования, и это похоже на сказку.

Он очнулся от тихого скрипа половиц и шороха. Кто-то рядом — конечно же, Егор — встал и осторожно отодвигал штору, пробирался в зал. Почти бесшумно. Тишина, не считая тиканья часов, была полной, а вот темнота — мерцающей. Это работал телевизор. В первую секунду после пробуждения Кирилл испугался, что Рахманов уходит от него, не желает делить с ним комнату, но потом мерцание исчезло, дом погрузился в абсолютную темноту, и осторожные шаги послышались в обратном направлении. Андрей заснул, а брат всего лишь выключал телевизор — и здесь он заботится обо всех.

Егор скользнул в спаленку, аккуратно поправил закрывающую дверной проём штору и опустился на кровать. Всё также бесшумно, слышались только лёгкий шелест ткани и тихое поскрипывание пружин, пока глава маленькой семьи укладывался и принимал удобную позу. Затем стихли и они, остался едва различимый звук ровного дыхания, но вряд ли Егор сразу заснул. Наверняка о чём-то сейчас думал. Возможно, о них.

Кирилл им восхищался. Нуждался в нём.

Полежав несколько секунд в раздумьях, он сел на кровати и, тенью перемахнув двухметровое пространство, лёг к Егору.

Кровати были на редкость узкими, даже одному взрослому человеку с трудом хватало места, а уж двум парням… Калякин едва удержал равновесие, после того как улёгся на бок на самом краешке. Он не был супергероем или призраком, чтобы не выдать своих манёвров. Даже в кромешной темноте Егор заметил, уловил его передвижения и ощутил, как прогнулся под двойной тяжестью матрац. Сначала он замер — удивлённо или не очень, потом подвинулся к стенке.

Кирилл успокоился — значит, его не прогонят, значит, всё хорошо, — и нашёл пальцами пальцы Егора, переплёл. Член встал, но он не собирался предпринимать активных действий, хотел реабилитироваться за прошлый секс по принуждению. Просто лежать рядом под одной простынёй тоже было замечательно, их плечи и бёдра соприкасались, обменивались теплом. И любые слова казались лишними. И сон ушёл.

В какой-то момент Егор пошевелился, вероятно, чтобы повернуться на бок, высвободил пальцы. Кирилл тоже повернулся на бок лицом к нему и… их тела — руки, ноги переплелись, губы, лбы, носы уткнулись в плечи, щеки, шею… Кирилл ощутил упирающийся ему в лобок твёрдый стояк, и сам он тёрся членом о живот Егора. Они тесно, всем телом прижимались друг к другу, тискались, тёрлись. Иногда раздавались тихие выдохи, полустоны. Кирилл целовал всё, до чего мог дотянуться, жаждал секса, но не знал, можно ли трахаться здесь, в комнатке без дверей, когда рядом брат и мать. Вряд ли и Егор оказывался в такой ситуации раньше.

Кирилл вдруг оказался перевёрнутым на спину в позе лягушки. Егор находился между его приподнятых ног, стояки приятно соприкасались, дыхание уже не было ровным, наоборот, глаза привыкли к темноте. Рахманов остановился, упираясь на руки по обе стороны от его торса, волосы частично закрывали лицо. Кирилл догадался, что у него спрашивают согласие на пассив, и, просунув руку между ними, нашёл член Егора и направил в себя. Бархатная, чуть влажная от смазки головка ткнулась в промежность, но всё произошло не так быстро и легко, пришлось отвлечься на снимание трусов, смазки не было, а вазелина… Да, это вазелином намалевали хуй на стекле машины — пронеслась совершенно ненужная мысль.

На смоченный слюной палец Кирилл попытался насадиться сам. Внутри всё зудело, жар щекотал живот, член требовал ласки, но главные нетерпеливые ощущения всё же исходили от нервных окончаний заднего прохода — предвкушение пикантных удовольствий. Он их получил, когда член толкнулся в наскоро и неважно разработанное отверстие. Медленно, плавно заполняя собой. Кирилл закусил губу и бессознательно впился ногтями в плечо Егора, тот практически лежал на нём.

Дальше движения стали ритмичными. Они, объединённые общим пониманием, где находятся, старались не шуметь, не всхлипывать, не сопеть, хотя это давалось сложно, особенно Кириллу, по чьей простате била головка. Темп был замедленным, но долбаная кровать всё равно характерно скрипела, и если сейчас кто-то не спит, они догадываются, чем занимаются два парня.

Без презерватива вторжение в попу было приятнее. Болезни — кто о них думает в минуты кайфа? Калякина волновал только чужой член в заднице. И свой, трущийся между двух животов, что тоже необыкновенно приятно… Когда он кончил, чуть не засмеялся от счастья и тёплой спермы на их — их! — коже, склеившей их вместе. Егор кончил вторым. Поцеловал в плечо над левой ключицей. От этой точки по телу пробежали мурашки. Разрядка окунула в изнеможение и расслабон. Кирилл не мог перестать улыбаться, однако перестал, когда Егор слез с него и вообще с кровати. Кирилл удержал его за руку, но Егор забрал руку и ушёл. Тревога рассеялась, когда он вернулся с полотенцем. Они вытерлись и снова легли на одну кровать. Снова переплетя руки и ноги. Не сказав за весь секс ни слова. Кириллу этого хватало. Он чувствовал себя счастливым и защищённым.

40

Узкая кровать не помешала хорошо выспаться. Ночью Кирилл просыпался несколько раз, иногда в других позах, но всегда на нём лежала рука Егора, обнимала, и он засыпал снова. Сейчас половина кровати у стены была пустой и уже остыла. Калякин не