Невидимый муж - Анна Снегова

Или я сошла с ума, или я уже научилась слышать не произнесённые вслух моим невидимым мужем слова.

«Вернее, через твой труп».

Я изо всех сил подавила улыбку. Ну, по крайней мере, если бы Бьёрн мог говорить вслух, что-то в этом духе он бы точно сказал. Я уже научилась предугадывать поступки своего мужа.

Правда, продолжение этой мирной беседы показало, что не совсем.

Старуха улыбнулась краешком сухих тонких губ. Глаза при этом продолжали безжалостно жёстко впиваться в Фенрира.

- Я уже говорила, что мне не спалось сегодня ночью. Давно уже мучает бессонница. Решила немного почитать. Я вспомнила, что есть у меня одно любопытное произведение в личном королевском архиве. Старая летопись о Белых волках. Жизнеописание многих поколений Волков, служивших моей семье.

Я оглянулась на Фенрира. Если бы он сейчас был в своей волчьей ипостаси, у него бы загривок стоял дыбом. Мне казалось, я уже слышу грозное рычание, клокочущее в горле. Что он предчувствует? Что сейчас будет? Холод у сердца говорил мне, что ничего хорошего.

Улыбка Асуры стала шире.

- Так вот. Там говорится, что Волк чувствует свою наречённую сразу. Узнаёт её из миллиона. По запаху… или чем вы там, звери, выбираете самок? Как бы то ни было, летописец восхищается этой способностью. Говорит, что это стрела, бьющая сразу в цель без промаха. Узы крепче стали, которые сковывают Волка с его парой, стоит им оказаться рядом. Так не просветишь ли, мой преданный слуга? – её голос стал жёстким, как наконечник копья, нацеленный в сердце. – Отчего ты врёшь своей госпоже?

Она взмахнула рукой.

И дождавшись команды, стражи – и у трона, и за нашими спинами – встали в кольцо. Направив копья на Белого волка.

У меня всё оборвалось внутри.

Вот оно. То, чего я подспудно так боялась всё это время. Начинается.

Я попыталась вскочить, но тяжёлая рука на моём плече придавила и не позволила.

Королева поднялась с места, покачнувшись. Вцепилась сухой морщинистой рукой, больше напоминающей когтистую лапу стервятника, в подлокотник трона. И наклонившись вперёд, грозно окрикнула Фенрира:

- Говори правду, пёс! Я приказываю тебе!

Он упал на колени от этого крика.

Фенрир. Упал на колени.

По всему его телу шла судорога. Он стискивал зубы, и горло его издавало страшное звериное рычание. Сжатые в кулаки руки подрагивали. Я видела, что он испытывает ужасную боль.

Но отчаянно борется с приказом своей повелительницы. Только чтобы не говорить ни слова. Не выдавать нас с Бьёрном.

Я вскричала:

- Пожалуйста! Пожалуйста! Не причиняйте ему боль!

Но Асура не слушала меня. На её лице была улыбка. В первый раз настоящая.

Она упивалась своей властью. Наслаждалась, причиняя боль.

А потом выражение её лица вдруг сменилось. Когда она поражённо уставилась куда-то за моё плечо. И в расширившихся глазах отразилось потрясение.

Исчезло давление руки на моё плечо.

Когда из пустоты проявилась высокая черная фигура. И до боли знакомый голос очень спокойно, предельно невозмутимо проговорил:

– Волк не мог ощутить связи с принцессой по объективным причинам. Так что отпустите его и прекратите этот глупый спектакль. Вам нужны объяснения? Они просты. К Фиолин вернулся её муж этой ночью. Так что вы не можете выдать ни за кого эту девушку. Потому что она уже моя. И имейте в виду – я её никому не отдам.

Глава 29

Глава 29

О господи…

Мне надо было догадаться. Кто тут из нас всех самый сумасшедший.

Бьёрн что – думает, он бессмертный?! Судя по всему, да.

Старуха очень быстро оправилась от первого шока, и в повелительном жесте взметнулись морщинистые руки. Мгновенно повинуясь приказу госпожи, стальные острия, окутанные голубоватой магической дымкой, сменили цель. Ею было теперь другое сердце. Спокойно бьющееся, судя по мимолётной улыбке превосходства, которую я увидела на губах у мужа. Тогда как моё готово было выпорхнуть из груди от страха за него.

- Это правда? – вкрадчиво проговорила королева, обращаясь ко мне. Её стража застыла в неподвижном ожидании следующего приказа.

- Чистая правда, - подтвердила я. – Простите, что не сказала сразу. Я испугалась вашего гнева. Мне нет прощения. Если хотите кого-то наказывать, наказывайте меня.

- Пусть попробует. Последствия не понравятся, - холодно проговорил Бьёрн.

- Магия невидимости… - белая как мел, Асура рассматривала моего мужа, как диковинного опасного зверя. – Столько слышала о ней, но никогда не сталкивалась!

В её глазах плескался страх, которого она не сумела скрыть.

И всё же она сама не воспользовалась ледяной магией для своей защиты! Я вдруг подумала, что королева асов лишь строит из себя великую. А на самом деле маг посредственный, и к старости, видимо, совсем растеряла умения, даже если они и были. Иначе уже бы применила. Когда речь о прямой угрозе, такие вещи происходят инстинктивно. Если есть что применять.

Зато над стражами в воздухе начинало формироваться знакомое облако. Снежные пчёлы. Сердце у меня окончательно ушло в пятки. Воспоминания об этом мерзком, леденящем кровь звуке хрустального перезвона будет преследовать меня, наверное, до конца жизни. Я тихонько взяла Бьёрна за руку. Он крепко сжал в ответ, невольно заряжая своей уверенностью.

- Кто бы ты ни был, темноволосый маг, ты явился в Гримгост без приглашения! – в голосе Асуры сочился яд.

Фенрир, хватая воздух раскрытым ртом и прижимая руку к груди, прохрипел:

- Это… Бьёрн из Ночных стражей! Старший… сын правителя Таарна. Их род владеет секретом магии невидимости… испокон веков.

Я подхватила:

- Так что Белый волк ни в чём не виноват! Пожалуйста, не мучьте его больше! Никто не смог бы помешать такому человеку попасть в Гримгост, если бы он захотел!

Бьёрн добавил:

- А я очень захотел. Посмотреть, кто и зачем украл мою жену! – В его жёстком голосе вдруг сталью зазвенела угроза. Так, что даже меня пробрало. Я редко видела его таким. И он не блефовал сейчас – моего всегда уравновешенного мужа и правда, кажется, довели до белого каления. - Но так и быть, я не стану от имени Таарна объявлять Гримгосту войну и обвинять в оскорблении моей чести. Если мы сейчас решим это маленькое недоразумение миром, и вы отпустите нас с женой восвояси. Так и быть, можете даже не извиняться. Я вижу, что вы не умеете.

Старуха начала