Все наши цвета - Инма Рубиалес

– Разумеется, дело только в этом, – с сарказмом замечаю я. Лия толкает меня в грудь. – Ну давай, признавайся, что ты ей сказала. Умираю от любопытства.

– Обойдешься.

– «Прочь, хищная разлучница»? Или что-нибудь пожестче? Мне нравится твоя агрессивная сторона.

– Линда думает, что я обратила на тебя внимание только потому, что ты понравился ей первой. Я сказала, что это не соревнование.

– Если бы это было соревнование, ты бы уже победила.

– Вот именно это я ей и сказала.

Я моргаю. Вот это да.

Она, кажется, замечает мой ошеломленный вид, потому что ее улыбка тут же сменяется обеспокоенным выражением.

– Что такое? – спрашивает она неуверенно.

– Скажи мне, что ты записала это на видео.

Лия расслабляется и смотрит на меня с веселым огоньком в глазах.

– У кого теперь фетиш на агрессию?

– Я бы отдал все, чтобы увидеть ее лицо после твоих слов, – со вздохом качаю головой, словно оплакивая упущенную возможность.

Тело Лии снова слегка подрагивает – но теперь не от тревоги, а от смеха. Я отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза, все еще удерживая ее ладони на своих щеках. И решаю, что сейчас самое время поговорить о том, что не давало мне покоя с самого утра.

– То, что было между Линдой и мной, – просто мимолетное увлечение. Мы переспали пару раз, и все. С тобой все по-другому. Думаю, ты это и так понимаешь, но никогда не будет лишним сказать это вслух.

Когда мы спорили утром, я понял, что заставило ее так резко сменить тему. Ревность. В какой-то мере это можно понять: мне самому было бы странно встречаться с девушкой, которая раньше что-то чувствовала к Кенни, например. Особенно если он все еще проявлял бы к ней интерес. Изменить прошлое я не могу, как бы это ни отравляло мою жизнь. Но прояснить ситуацию – в моих силах.

– Я знаю, что ты к ней ничего не чувствуешь, – отвечает Лия. Я вижу, как спокойствие возвращается к ней.

– Ну тут ты не права. Она вызывает у меня массу эмоций. Например, раздражение.

– Тебя раздражают все вокруг.

– Только не ты.

– Но раньше я тоже тебя раздражала.

– Меня больше бесило то, что я так сильно хотел тебя поцеловать, когда ты явно меня ненавидела.

Лия улыбается.

– Значит, хорошо, что теперь ты мне нравишься, – бросает она.

Я тоже улыбаюсь. Внезапно она наклоняется ближе, и ее губы почти касаются моих. Когда я пытаюсь поцеловать ее, она отстраняется, дразня меня. Лия смеется, но я кладу руку ей на спину и притягиваю ближе. Это нежный поцелуй, совсем не похожий на прежние. От него что-то начинает вибрировать у меня в груди, и шестеренки внутри оживают, крутясь все быстрее.

– Я тоже виноват, – бормочу я, касаясь уголков ее губ. – Мне не следовало быть таким резким, когда я говорил о Линде. И, возможно, стоило поделиться своими подозрениями раньше.

– Не вини себя.

– Давай просто примем, что мы оба были не на высоте.

Лия обвивает руками мою шею.

– Ты совсем не оправдываешь свою репутацию плохого парня, когда говоришь такие правильные вещи.

– Учитывая, что я не нарушаю закон и не завтракаю наркотиками, моя репутация рухнула давным-давно, – шутливо парирую я.

Лия снова целует меня, и, как всегда, когда мы вместе, на какое-то время все проблемы исчезают. Я не хочу даже думать о том, что сейчас она может уйти.

– Пойдем в кровать, – умоляю я, чуть отстранившись, чтобы посмотреть на нее. Лия особенно красива вблизи – с этими зелеными глазами и россыпью веснушек на носу.

Ее улыбка застывает.

– Сегодня у меня нет настроения для…

– Мы можем просто посмотреть кино, – поспешно говорю я и почти сразу вижу облегчение на ее лице. Пытаюсь сдержать обиду: никому бы и в голову не пришло, что после всего случившегося я хочу воспользоваться ситуацией. Но Лия порой сомневается, и я не виню ее. Похоже, отношения с Хейзом были нездоровыми во многих смыслах.

Эти страхи, эти навязчивые мысли – не нужно принимать их на свой счет. Это последствия всего, что ей довелось пережить раньше.

– Может быть, ужастик?

– Нет.

Лия хмурится.

– Почему нет?

– А что-нибудь другое?

– Я хочу ужастик.

– А фильмов про Барби больше нет?

– Барби вместо фильма, где всем вспарывают животы и отрубают головы? – Она насмешливо прикасается к моему лбу, словно проверяет температуру. – Что с тобой, плохой парень? У тебя жар или ты просто боишься?

– Я согласился бы даже на романтический фильм.

– Нет.

– «Дневник памяти»? – Мое последнее оружие. Но и оно не срабатывает.

– Мне хочется ужастик. Ты ведь будешь смотреть со мной?

Вздыхаю. И что только приходится терпеть.

– Но только на твоем ноутбуке, – уточняю я. – Не позволю этим дьявольским фильмам испортить мою ленту рекомендаций.

Лия восторженно пищит, и я вздрагиваю, шикая на нее. Но этот звук прерывается, когда она снова прижимает свои губы к моим. Несколько коротких поцелуев – она улыбается, когда последний длится чуть дольше. Затем беру ее чемодан, переплетаю наши пальцы и веду ее в свою комнату.

Как только мы заходим, я отпускаю ее руку. Иду к шкафу, чтобы переодеться, пока Лия с любопытством осматривается. Снимаю толстовку, джемпер под ним и, обернувшись, вижу, что она уже открыла чемодан.

– Это твоя любимая? – спрашиваю я, кивая на огромную футболку, в которой она постоянно ходит по дому.

– Это футболка Хейза. Думала, что сожгу ее в драматическом порыве, когда мы расстались, но все как-то руки не доходили, а теперь она больше моя, чем его. В ней очень удобно спать.

Я вновь поворачиваюсь к шкафу, делая вид, будто меня это не задело. Достаю из ящика первую попавшуюся футболку и бросаю ей, даже не глядя.

– Разберешь чемодан завтра.

– Как скажешь. – В ее голосе слышится улыбка.

Я стягиваю кроссовки, меняю джинсы на пижамные штаны. Закрывая шкаф, ловлю свое отражение в зеркале – засос на шее трудно пропустить. Перевожу взгляд на Лию. Она застегивает чемодан, уже переодевшись в мою футболку. Поскольку я выше Хейза, она доходит ей чуть ли не до середины бедра. Идеально – даже шорты не нужны. Сплошные преимущества.

Мы забираемся в кровать, Лия берет свой ноутбук, а я подтягиваю ее к себе, чтобы она могла устроиться рядом. Включив ноутбук, она заходит в интернет.

– Давай какой-нибудь экшен, – умоляю я.

– Ты вроде мечтал о «Барби»? – с притворной серьезностью уточняет она.

– Ладно, пусть будет «Барби». Настоящее высокое искусство.

– Я хочу ужастик, – упрямо повторяет Лия. Похоже, ее не переубедить. А тут она еще тянется выключить свет. Просто великолепно. Веселье гарантировано.

– Это обязательно?

– Ты вроде как хотел меня поддержать.

– И тебя утешает то, что ты заставишь меня смотреть фильм про монахинь-убийц?

– Да, – радостно отвечает Лия.

Но выбирает не про монахинь, а что-то пострашнее: на обложке изображена дьявольская фарфоровая кукла, которая, судя по всему, изводит главных героев во сне. Ощущая беспокойство, я устраиваюсь на кровати, когда она нажимает «плей». Лия кладет голову мне на грудь.

– Не волнуйся, крутой парень, – насмешливо шепчет она. – Я тебя защищу.

Она явно наслаждается этим моментом.

К счастью, все оказалось не так уж плохо. Никогда не был фанатом ужастиков. Кларисса обожала их, но я всегда отказывался смотреть вместе с ней – мне становилось невыносимо скучно. Но в этот раз все иначе. И дело не в сюжете – я почти не обращаю на него внимания, – а в Лии. Полтора часа я наблюдаю за ее реакциями, пока ее пальцы играют с моими. Слушаю ее комментарии и теории и всякий раз улыбаюсь, когда она радуется, угадав что-то правильно.

Спустя какое-то время Лия закрывает ноутбук и встает, чтобы убрать его на стол. Затем возвращается в кровать. Ложится на бок и придвигается ближе, так, что нас разделяют всего несколько сантиметров. В комнате царит абсолютная тишина.

– Поговори со мной, – шепчет она. Те же самые слова, которые я сказал ей той ночью, когда заснул в ее комнате. – О чем угодно.