Сердца мира - Анна Цой

– Няня сегодня сказала, что мама не придёт, – я допиваю сок из стакана и ставлю его на стол, – но я ей не верю! Он вечно врет, даже ты мне это говорил!

Поляна за забором у сада полностью заросла высокой сочной травой ещё в начале лета, и раньше я пряталась здесь одна, но сейчас он мог найти меня где угодно. Да и я считала его другом, в отличие от других. Они никогда бы не смогли стать теми, кем стал для меня он всего за несколько недель.

– Я ей сказала, что она врушка, а она заплакала. Она, оказывается, ещё и плакса! Мама говорит, что у тех, кто ревет, постоянно нет друзей! А папа сказал, что их едят на ужин!

Чёрная шерсть поднимается от порывов ветра, глаза его закрыты, но я знаю, что он слушает. Он никогда не будет меня игнорировать.

– Но папа тоже врун, поэтому я маме верю, а ему нет! Он вообще постоянно глупости говорит. А ещё ругается на всех, кроме нас с мамой. Но меня он любит, а маму нет. Так все говорят.

Он поднимает свою большую волчью голову и смотрит на меня. Я улыбаюсь ему и кладу голову на тёплый бок. Мимолётное движение, мой счастливый визг, и вот уже я в кольце, будто завёрнута в кокон.

– Мама же придёт за мной, да?

Я знаю, что он мне не ответит, но все равно продолжаю.

– Ты ей понравишься, как и мне! Ты пойдёшь в наш дом и будешь жить с нами! Защитишь нас от альфы и сам станешь альфой!

Курт зарычал и встал в стойку, нависая надо мной как гора. Цепляюсь за жесткую шерсть и встаю на ноги, прижимаясь к своему защитнику.

– Или мы подождём маму и будем жить здесь. А когда я вырасту и стану сильнее папы, то победю его!

Далекие шаги, я прячусь за него и хватаюсь за хвост. Волку это не нравится, он пытается убрать конечность, не задев меня. Зверь считает, что я слабая и меня стоит защищать. Мама считает так же. Альфа считает так же. Но я докажу им обратное! Стану сильнее всех!

Я срываюсь с места и бегу, чуя запах няни. Полминуты и я уже у нее на руках, а она осматривает меня на предмет травм. Из кустов виднеются светящиеся огромные желто-чёрные глаза. Слышится длинный утробный рык, хищник готов в любую секунду напасть. Нянюшка набирает силу в ладонь, но я тут же ее забираю.

– Он не нападет, – поворачиваюсь и говорю зверю уже на родном языке, – она друг.

Двухметровая тень отходит назад и перестаёт скалить пасть. Он всегда понимает меня, в какой форме бы не был. Он – моя защита.

Проснулась от того, что стало жарко. Причину я определила даже с закрытыми глазами. Неужели мы подвинули Марконтьяр к краю? Разлепила заспанные глаза и увидела серый потолок вольтеровской спальни – у Мао он сиреневый.

Как он меня только перенёс, не разбудив? Я всегда чутко спала. Бывало даже от малейшего шороха просыпалась. Может из-за видения, посланного Алессой, я перехожу в глубокий сон? Достаточно долго она мне ничего не показывала. Сейчас же было что-то просто невероятное. Во всех книгах, учебниках и бумагах прописной истиной было написано одно: курты едят детей. А так же мужчин, женщин, стариков и вообще всех, кто покажется им съедобным. Но чтобы эти чудовища кого-то защищали? Звучало бредово.

Папа говорил, что они идеальные убийцы – огромные, под два метра, сильные, даже в человеческой ипостаси могут убить дракона, и не заметные настолько, что распознать их почти невозможно. С чем связана их "прожорливость" неизвестно, однако существуют вполне обособленные и живущие на островах стаи. Вильгельм сказал, что они разводят людей. Жутко если честно, да и больше похоже на страшилку для детей.

– Давно проснулась? – спросил Вольтер осипшим голосом где-то в районе моего живота.

Как вообще может быть удобно спать обхватив меня за место ниже спины и утыкаясь в живот? Даже мне некомфортно, не то что ему. Села и потянулась в разные стороны. Феликс тем временем поднялся на ноги и надел рубашку. Чувствую себя зрителем в кинотеатре, можно мне попкорн ещё?

– Игры через два дня, так что пока можешь заняться чем хочешь.

«Заняться», значит он в "занятиях" участвовать не будет. Жаль конечно, но чем себя занять я найду. Тем более бабулин коттедж всегда населяет парочка одиозных личностей, с которыми и говорить дни напролёт не скучно.

Размышления мои прервал жуткий грохот в коридоре, так что я вскочила и приоткрыла дверь. А там испуганной былинкой стояла любимая бабушкина внучка Вероника и материлась как сапожник. Рядом стоял как обычно довольный Барсик и улыбался словно котяра, нажравшийся сливок. А между ними черепками сияла разбитая ваза. Зная бабулю, это был крайне дорогой раритет из Рима, Египта или с Марса, который стоит миллиарды миллионов и безумно дорог сердцу. Кто разбил этот раритет, я не сомневалась, сестрица в порыве гнева была похожа на слона в посудной лавке и ломала все, что видела и нет.

Я закрыла дверь и состроила важную моську, которая сейчас образовывалась вместо лица этой белобрысой кикиморы. Поднимаю нос вверх и цитирую:

– И как будешь объяснять Леди Кери то, что ты натворил?

Вольтер, сидящий в кресле и читающий какие-то бумажки, взглянул на меня как на умалишённую. Немного приоткрываю дверь и слышу идентичную фразу. Хмык от Феликса и хохот от Борислава.

Сколько раз мы смеялись над такой же историей, произошедшей со мной или с ним? В общем он знал ее наизусть, так же, как и исход. Актиния Кери глупой и не видящей дальше своего носа не была, так что влетало всегда виновнице. Но девушка раз за разом надеялась, что ее вину возьмет на себя кто-нибудь. Наивная.

Закрыла дверь уже окончательно и направилась в ванную. Вскоре зашла девушка-прислужница, поклонилась и оставила на полке полотенце и вещи с этикетками. Покупались они относительно недавно, были мне как раз, но оставались совершенно безвкусными. Выбирала их видимо Вероника, причем лично для меня. Люблю свою двоюродную сестрицу. Я выбрала платье салатового цвета и босоножки на высокой платформе. Смотрелось все это конечно жутко, но выбора у меня не было.

Вышла и покрутилась перед зеркалом. Да нет, не все так плохо, как я думала.

– Переодевайся. Сейчас же, – прорычал Феликс, смотря