Коварный супруг - Катарина Маура

— О, Сиерра, милая, вот ты где, — говорит мама, улыбаясь мне, а затем хватает горсть мелко нарезанной петрушки и бросает ее на пол. Она смотрит на пол, а я обхожу кухонный остров, чтобы понять, что она делает, и обнаруживаю Ханну, старшую сестру Рейвен, стоящую на коленях с зубной щеткой в руках.

— Ты пропустила несколько пятен, — говорит мама, ее тон гораздо жестче, чем я привыкла. — Почисти это.

Я в шоке наблюдаю, как женщина, которая годами мучила Ареса и Рейвен, чистит пол зубной щеткой, и совру, если скажу, что мне от этого не стало намного легче. Арес упоминал, что заставил ее работать служанкой в отместку за то, что она с ними сделала, но я совсем забыла, что ее отправили именно к Кингстонам. Я очень редко вижу персонал в наших домах, а дела всегда делаются, когда я не смотрю, поэтому мне и в голову не приходило, что я могла бы заставить Ханну заплатить за то, через что она заставила пройти моего брата и мою милую Рейвен. Если бы не она, Арес и Рейвен не упустили бы столько лет счастья, а Рейвен не пришлось бы наблюдать, как ее проекты сжигают на улицах, хотя она никогда не делала ничего, чтобы заслужить это.

— Просто в наши дни не удается найти компетентный персонал, — говорит мама, мило улыбаясь мне.

Меня охватывает полоса чистой злобы, когда я смотрю на остатки муки на прилавке и сметаю их, наводя еще больший беспорядок на полу.

— Действительно, — отвечаю я. Ханна даже не поднимает глаз, явно не в силах встретиться со мной взглядом, и она не понимает, что меня только больше радует, что вся ее надменность исчезла. Когда-то она была одной из самых известных актрис, а теперь не может даже поднять лицо, чтобы посмотреть мне в глаза.

Мама ничего не говорит, пока я продолжаю швырять вещи на пол во время ужина, как и Валерия с папой. Однако они присоединяются к моим метаниям по полу, пока в конце концов мне не становится немного легче, и яд не исчезает из моего сердца.

— Пойдем, — говорит Валерия после ужина. — Я хочу тебе кое-что показать.

Я поднимаю бровь и следую за ней наверх, любопытство берет верх. За последние пару недель я так часто бывала здесь, но ни разу не поднималась наверх. В этом никогда не было необходимости.

— Мы все здесь выросли, и хотя мы все разъехались, мама сохранила наши спальни на случай, если мы захотим остаться у них.

Она открывает одну из дверей, и я вхожу следом за ней, застывая при виде фотографии в рамке на стене, на которой Ксавьер с улыбкой смотрит на меня, слева от него стоит Дион, а справа — Энцо.

— Это спальня Ксавьера.

Она кивает и, схватив меня за руку, тянет к кровати, полностью игнорируя мое нежелание. Валерия забирается на кровать Ксавьера и дергает меня за руку, пока я не оказываюсь рядом с ней, а выражение ее лица говорит мне, что сопротивляться бессмысленно. Я растерянно моргаю, когда она наклоняется вперед и нащупывает что-то под кроватью, вытаскивая старую потрепанную картонную коробку.

— Ви, — пробормотал я. — Это похоже на что-то личное. Последнее, что мне нужно, — это узнать обо всех девушках, которые были до меня, или, что еще хуже, о той, которая ушла, о той, которую он никогда бы не закрыл и не бросил.

— Просто посмотри, — говорит она, переворачивая его, чтобы содержимое рассыпалось по кровати. — Пожалуйста, Сиерра.

Сердце замирает, когда я узнаю каждую вещь, лежащую передо мной, а руки дрожат, когда я достаю старый помятый билет на конференцию по недвижимости, которую я посетила, когда только закончила колледж. Я помню, как увидела его там и почувствовала себя так запуганной от мысли поздороваться с ним, потому что не думала, что он вообще вспомнит младшую сестру своего лучшего друга, ведь мы не виделись почти пять лет. Я зависла у сцены после просмотра его презентации, а он ухмыльнулся, поприветствовал меня по имени и сказал, что с нетерпением ждет возможности увидеть все, чего я добьюсь, и что он не сомневается, что я стану достойным соперником.

Я прикусываю губу, когда беру в руки розовую ручку, которую когда-то подарила мне Валентина, вспоминая, как я швырнула ее в него, потому что он сказал мне, что моя презентация для небольшого проекта, которым он даже не должен был интересоваться, была отстойной. Это было всего через несколько месяцев после конференции, и он в своем язвительном тоне рассказал мне обо всем, что в ней было не так. Я ненавидел его за это, но приняла его слова близко к сердцу, и благодаря этому выиграла следующий проект, на который претендовала.

— Откуда у него все это? — спрашиваю я, доставая несколько маленьких клочков рваной бумаги с написанными на них ненавистными словами, которые мы передавали друг другу каждый раз, когда оказывались рядом на собрании или конференции на протяжении многих лет. Я смеюсь, читая послания, каждое из которых относится к разным годам.

Твой галстук уродлив.

Но не так уродлив, как этот неоновый цвет на твоих слайдах.

Мне нравятся эти ленты вокруг твоих бедер. Они поддерживают твои чулки?

Ты их видишь?

Каждый раз, когда ты тянешься вверх, чтобы указать на что-то в своих слайдах, как и все остальные мужчины в этой комнате. Используй лазерную указку или надень мой пиджак. Если надо, подтяни рукава и скажи, что так модно.

Если ты еще хоть раз, хоть один раз, прикоснешься к моему печенью, я тебя убью.

Я сохраню это как доказательство преднамеренного убийства.

Я серьезно, Ксавьер. Это не смешно.

Ладно, прости меня, Котенок. ^-^

Котенок?????

Твой кофе такой же горький, как и выражение твоего лица, когда ты потеряла тот проект?

Да пошел ты.

Надеюсь, когда-нибудь, Котенок.

?????

Ты киска.

Ты предлагаешь мне попробовать, Котенок?

Что?

Неважно.

Этот парень — идиот. Почему он так на тебя смотрит?

Кто, Тим? По-моему, он милый.

Его шутки больно слушать. Убей меня, блять, сейчас же.

Тим? Я думаю, он супер смешной.

А он ни капельки не смешной. Нахуй его и его тупые шутки.

А мне стоит?

Не знаю, давай я спрошу у твоего брата.

Не надо!!! Я просто