Коварный супруг - Катарина Маура

— говорит она, обнимая его лицо. Ксавьер напрягается, его глаза расширяются, и я хмурюсь, удивленная его реакцией. — Когда ты пришел ко мне, практически умоляя позволить тебе жениться на Сиерре, я чуть было не отказала тебе, поскольку ты в корне перечеркнул мои планы. Если бы не мои внуки, которые сказали мне, что поддерживают твое решение, я бы никогда не передумала.

— Что?

Бабушка улыбается мне, в ее глазах все тот же старый хитрый взгляд. Сейчас он потускнел, и она выглядит изможденной, но он все еще там.

— Ты сделаешь для меня кое-что, моя милая девочка?

Я киваю и тянусь к ее руке, прекрасно понимая, что она только что уклонилась от ответа на мой вопрос.

— Конечно.

— Проведите ночь здесь, вы оба. Не думаю, что у меня осталось много ночей, Сиерра. Я бы хотела провести еще одну под одной крышей с вами обоими, просто чтобы успокоить свое сердце. Позвольте мне посидеть с вами несколько часов сегодня вечером, а завтра я приготовлю вам завтрак. Я хочу увидеть своими глазами, что вы счастливы, что вам будет хорошо без меня.

— Я не буду, — говорю я ей, мой голос срывается. — Ты не можешь меня бросить, бабушка. Мне не будет хорошо без тебя. — Слезы заливают мои глаза, и Ксавьер притягивает меня к себе, а я изо всех сил стараюсь не заплакать.

Я прижимаюсь к нему, а он обхватывает мой затылок, и я прижимаюсь носом к его шее.

— Мы останемся на ночь, — говорит он бабушке, крепко обнимая меня. — Но только если ты пообещаешь не говорить таких вещей. Ты разбиваешь мне сердце, бабушка.

— Хорошо, — говорит она, и я немного отстраняюсь от Ксавьера, прекрасно понимая, что она наблюдает за нами. Должно быть, он тоже, потому что он обхватывает мое лицо, его взгляд блуждает по мне, как будто он действительно видит меня, впервые за несколько месяцев. Я смотрю ему в глаза, когда он наклоняется и прижимает мягкий поцелуй к моему лбу, и мне требуется вся моя сила, чтобы не разрыдаться снова и снова.

Глава 60

Ксавьер

Сиерра молча целует бабушку на ночь, и мы оба смотрим, как одна из медсестер, живущих с ней, осторожно провожает ее в постель.

— Спасибо за сегодняшний вечер, — говорит Сиерра, поворачиваясь ко мне, когда дверь бабушкиной спальни закрывается. — Я очень ценю это.

Она говорит так вежливо, так отстраненно. Это больше, чем я заслуживаю, и я это знаю.

— Как я уже сказал, это не доставит мне никаких неудобств. — Если уж на то пошло, это было так близко к идеалу, как только может быть в наши дни, потому что наши попытки разыграть спектакль также позволили мне успокоить свои повторяющиеся навязчивые мысли.

Сиерра кивает и жестом указывает на лестницу, и я молча следую за ней, а сердце болезненно сжимается. Она выглядит усталой, и мне хочется снова заключить ее в объятия, как это было до того, как мы вошли в дом. Чтобы она положила голову мне на грудь, как тогда, и восстановила надежды, которые медленно рушились с каждым кошмаром, с каждой попыткой посмотреть на нее и увидеть нашу нынешнюю реальность, а не потенциальное будущее, которое мой разум продолжает навязывать мне.

Я поджимаю губы, когда мы входим в комнату, которую можно назвать комнатой принцессы, и она смущенно оглядывается по сторонам, кажется, видя все новыми глазами.

— Это не совсем то, к чему ты привык, я уверена, но это только на одну ночь.

Я оглядываюсь вокруг, принимая во внимание плюшевые ковры, сиреневые и розовые оттенки и белый балдахин, который гораздо меньше, чем я привыкла.

— Здесь мило, — говорю я ей, оттягивая галстук.

— Я принесу тебе одежду моих братьев. Думаю, по размеру ты больше всего похож на Ареса, верно? Рейвен любит быть готовой к любому развитию событий, поэтому она хранит здесь достаточно одежды для всех нас, в основном новой. Я уверена, что смогу подобрать тебе что-нибудь.

Я киваю, благодарно улыбаюсь ей, но она не отвечает, и смотрю, как она уходит, а мое сердце разрывается на части. Это чертовски убивает меня — стоять здесь, зная, что я потерял лучшее, что когда-либо со мной случалось. Она даже не представляет, как сильно я хочу увидеть ее улыбку, как сильно скучаю по запаху ее волос. Каждый раз, когда я пытаюсь сказать ей о своих чувствах, меня одолевают видения ее привязанной к стулу, истекающей кровью, умирающей, и слова просто исчезают.

Я провожу рукой по волосам и поворачиваюсь, чтобы заглянуть в ее спальню, но останавливаюсь у комода. Мое сердце болезненно сжимается, когда я обнаруживаю разбросанные по нему ее фотографии с Грэмом. На некоторых из них они еще дети, а на других выглядят как подростки, которые встречаются. Я резко прикусываю губу, когда беру в руки одну, похоже, выпускную фотографию, на которой они вдвоем одеты в одинаковые наряды. Я пытался не обращать внимания на то, что они снова сблизились во время встреч, и старался не замечать, когда он заставлял ее смеяться, говоря себе, что я слишком много об этом думаю, но, возможно, это не так. Может, она устала ждать того, кто никогда ее не заслуживал.

— Вот, держи, — говорит Сиерра, и я поворачиваюсь, фотография выскальзывает у меня из рук. Она смотрит на нее, выражение ее лица не поддается прочтению, пока она протягивает мне полотенце и сменную одежду, все это все еще в пластиковой упаковке. Не знаю, чего я ожидал, но я не думал, что она возьмет фотографию в руки и лишь с ностальгической улыбкой посмотрит на нее, а затем со вздохом спрячет свои снимки в ящик стола. Она не оправдывается, не дает мне никаких объяснений, и мне чертовски больно осознавать, что я больше не имею на них права.

Я знал, что она разлюбит меня, если я не смогу дать ей то, что ей нужно, и думал, что подготовился к этому, примирился с этим, так почему же мне так чертовски больно? Я делаю судорожный вдох и иду в сторону ее ванной, мысли в беспорядке.

Спальня Сиерры пуста, когда я выхожу из ванной в новых боксерах RWC, которые слишком тесны для меня, и я вздыхаю, затягивая резинку, прежде чем лечь в ее постель. Она выглядит удивленной, когда заходит в большой черной футболке, которая