По извиистым волнам - Вал И. Лейн

— Скажи своим друзьям, что это бесполезно! — Корделия окликнула меня, поднявшись на самую высокую точку на носу и подняв трезубец, как приз. — Но не волнуйся. Если вы на моем корабле, вас пощадят. Я к вам благосклонна. — Ее темно-красные губы изогнулись в улыбке, которая заставила меня отшатнуться.

Я подумала о своей семье и семьях моих друзей. Я подумала о Беллами и о том бессердечном поступке, который Корделия только что совершила по отношению к нам обоим, приведя его сюда. А потом я подумала о Майло и о том, как его отнимали у меня снова и снова из-за женщины, которая играла роль Бога на носу этого корабля. И я больше не могла сдерживать слезы. Меня больше не волновало даже спасение мира. Очевидно, я потерпела неудачу. Но это означало, что Майло напрасно пожертвовал собой. И именно это терзало меня так, что я не могла с этим справиться.

Беллами вытер слезинку, скатившуюся по моей щеке, пока я тупо смотрела на палубу у себя под ногами.

— Я все помню, — тихо сказал он.

— Все? — Я шмыгнула носом, пораженная его словами. — Даже все в 1720 году?

Он кивнул, и его пристальный взгляд был единственным, за что я могла уцепиться, пока стояла в замешательстве. А потом я упала в его объятия, когда он крепко обнял меня, нежно, защищая, что дало мне всего лишь одну ощутимую секунду комфорта и привычности во всем этом хаосе.

— Он мертв? Он выжил? — Я плакала, уткнувшись лицом в его мокрое плечо. — Что с ним случилось?

— Он выжил, — ответил Беллами. — Он сбежал.

Волна облегчения захлестнула меня, но мое сердце все равно разрывалось от осознания того, что Майло остался там, один, пойманный в ловушку где-то между своим настоящим и прошлым и никогда не сможет вернуться в свое будущее. Он продолжит стареть с годами, а это означало, что к настоящему времени он уже давно мертв. Его собственный ход истории изменился навсегда, и я могу искать его по всему миру, но никогда не найду его в этой жизни с бьющимся сердцем.

Я открыла глаза, когда стало слишком трудно сдерживать слезы, все еще прижимаясь лицом к плечу Беллами. Волны вокруг нас обрушивались на лодку, неумолимые и яростные. Картина вокруг меня была размыта, белый цвет яхты смутно сливался с тяжелым штормовым небом над головой и полуночной синевой воды внизу. Будто смешивались цвета в картине… как акварель.

Акварельные краски.

Абсурдная мысль пришла мне в голову, напомнив о силе, к которой я не ожидала прибегнуть. Но, когда слезы потекли быстрее, я поняла, что они могут оказаться моей величайшей силой. С кратким приливом надежды я отстранилась, глядя в лицо Беллами.

— Забери у нее трезубец, вот что бы то ни стало, — произнесла я.

— Всего пять минут, как я воскрес, а ты уже вовлекаешь меня в неприятности, — в голосе Беллами звучала нежная дразнящая улыбка, и я притянула его к себе, чтобы еще раз обнять.

— Тебе никогда не требовалась помощь в поисках неприятностей. — Я слабо ухмыльнулся.

Мы жестом подозвали МакКензи и Ноя подойти поближе, оставив Корделию выполнять свой ритуал с трезубцем. Когда они присоединились к нам, я быстро изложила им единственный план, который у меня остался.

— Без чешуек она больше не обладает всей мощью своей песни сирены. Так что без трезубца она бессильна. Я не знаю, сработает ли это, а если нет, никто из вас не пойдет за мной, понятно? — Слова застряли у меня в горле, когда я поняла, что то, о чем я их попрошу, будет далеко не простым делом.

— Мы все равно умрем. Или будем вынуждены встать на сторону вон той морской ведьмы. Если мы тебе понадобимся, то придем за тобой, — возразил Ной со своим обычным упрямством, но втайне я была рада это слышать. Было приятно, что хоть раз он был на моей стороне.

— Прежде всего, вы должны сосредоточиться на том, чтобы отделить трезубец от Корделии. И опустить его в воду. Мне все равно, как вы это сделаете.

— Мы попытаемся, но нам не удастся приблизиться к нему, чтобы не получить удар током, — сказала МакКензи.

— Тогда придумай что-нибудь. Вы можете это сделать. — Я подбодрила её.

— Итак, что именно ты собираешься делать, когда мы заберем его у нее? — спросил меня Беллами.

— Я просто заплачу, — сказала я.

Игнорируя три пары непонимающих взглядов, устремленных на меня, я отошла без дальнейших объяснений, повернувшись лицом к корме. Было бы проще нырнуть в море с кормы лодки, чтобы Корделия не заметила. Я потянула Беллами за руку и повела его за собой на полпути.

— Присмотри за ее командой. Большинство из них, похоже, слишком напуганы, чтобы что-либо предпринять, и заперлись в каюте, но я не знаю, насколько они ей преданы. Береги МакКензи и Ноя, — поспешно сказала я, заметив, что волны поднимаются все выше и выше. Невозможно было сказать, сколько суши уже начало затапливать, морская вода хлынула на побережье. Мы не могли больше терять времени.

Я направилась к корме, но не успела сделать и двух шагов, как обернулась.

— Спасибо тебе за все, Беллами.

Он кивнул с ухмылкой.

— Спасибо, дорогая. Ты та, кто всегда ради меня прыгает через борт.

Я покачала головой, думая о том, насколько он был прав. Было бы неплохо, если бы хоть раз в жизни, поступив правильно, не пришлось бросаться головой вперед в бушующее море. И вот мы снова здесь.

Я сбросила туфли и перелезла через ограждение корабля, который поднимался и опускался вместе с движением волн. Я посмотрела вниз, боясь упасть в эти коварные воды. Но на этот раз я утешалась мыслью, что это единственное место, где Корделия не сможет меня достать. Она не умела плавать на таких глубинах, как я. Больше нет. Без своего хвоста она всегда была так же беспомощна перед морем, как и любой обычный человек.

Но мне тоже придется побыть беспомощным, обычным человеком, по крайней мере, на несколько болезненных мгновений. Я дала волю слезам, потому что они были нужны мне все. Мне было нужно каждое болезненное чувство, каждая душераздирающая мысль, каждое сокрушительное воспоминание. Вытаскивая каждое из них, я ныряла с головой, позволяя бурлящей воде утащить меня под воду. Веки сморщились от соленого жжения. Я сопротивлялась всем своим инстинктам, пытаясь бороться с подводным течением, и вместо этого