Личный маг для Наследника. Эхо погибшей цивилизации - Дарья Верескова

я особо не думаю. Мы были детьми, одинокими, злыми, не понимающими жизни, знающими о том, что такое семья и отношения только по рассказам пленников, насильно притащенных в исследовательский комплекс.

Он жив…

Я до сих пор не могла поверить что всё это происходит на самом деле. Рей жив, он нашел свой клан, даже возглавил его, стал одной из самых ключевых фигур на Севере! Что с ним случилось? Будет ли у меня возможность поговорить с ним, хотя бы несколько минут?

—Я посмотрю по твоему поведению. Я вижу, что ты куда ничтожнее, чем пытался показывать. Ты не можешь поднимать столько, сколько остальные. Слабеешь быстрее, хотя восстанавливаешься тоже подозрительно быстро, словно камни твоего клана совсем рядом.

Это хорошее объяснение — нужно запомнить, если меня спросят, почему я так быстро восстанавливаюсь.

— Если ты не начнёшь работать усерднее, то я переведу тебя на менее значимую работу. Сам понимаешь, что это означает, коротышка, — угрожающе произнес желтоглазый, словно видел мои страхи изнутри.

Я только поджимаю губы и сердито киваю, возвращаясь к остальным. Несмотря на то, что я опытный, тренированный боец, и в массе, и в силе я уступаю мужчинам. Здесь, как никогда, я ощущаю, что отличаюсь.

И остальные тоже начали это замечать.

— Дан? Тебе же не двадцать четыре? Сколько тебе на самом деле? — спрашивает меня Отто на следующий день, замечая, как я с трудом поднимаю огромный каменный блок на телегу. Мои руки, да и всё тело, трясутся, и даже после того как я укладываю булыжник, дрожь не уходит сразу.

Я отмахиваюсь от вопроса Отто, делая вид, будто ничего не слышу, и продолжаю работать: вместе с остальными мы укрепляем внешний периметр крепости, таская массивные каменные глыбы на арбах, которые скрипят под их тяжестью. Потом скидываем камни на расстеленное сено, чтобы не расколоть.

Немного отдохнуть мне удаётся, когда я помогаю с приготовлением раствора — извести с примесью жирной глины. А самая худшая работа — поднимать булыжники на высоту, но уже там, к счастью, нам помогает хитрая система рычагов и верёвок. Мне эту работу не доверяют, и это уже крайне плохой знак.

В воздухе висит мучительная вонь сырости и пота, но никто не смеет остановиться: стражники то и дело бросают косые взгляды, напоминая, что каждая заминка замечена, что невыполнение квоты будет сурово наказываться.

А в следующий заход Отто и вовсе будто незаметно идёт рядом со мной и снизу поддерживает булыжник, притворяясь, что занимается своим делом. И, видя это, я впервые чувствую боль на душе.

Я же говорила себе не привязываться. Любой из нас может умереть в любой момент, мы знали об этом, выбирая работу вдали от дома. Но так хочется, чтобы ребята не стали рабами, чтобы выбрались отсюда, завели нормальные семьи при сильных ярлах.

— Завтра нам наконец разрешат помыться, — во время обеда к нам подходит Эйдриг, устало потирая поясницу. — А то спать с вами, вонючками, уже невозможно. Дан уже похож на Строггнира, скоро им можно будет детей на праздники пугать.

Отто, да и я рядом с ним, громко прыскаем от смеха. Эйдриг прав: мои волосы и в «нормальной» жизни постоянно были грязными настолько, что невозможно определить их цвет, как и лицо, — делаю я это осознанно, чтобы никто не разглядел женские черты.

Но сейчас, после того как мы не мылись уже много дней, с учётом работы на пыльной стройке, я и правда стала похожа на легендарного монстра севера: волосы свалялись в плотные длинные колтуны, а лицо и шея давно чешутся от грязи.

И будут чесаться ещё долго, пока у меня не появится возможность помыться уединённо. Мыться с десятками голых мужчин, недавно захваченных рабов, мне совсем не хочется. С высоты новой стены, в те немногие моменты, когда мне разрешают подниматься, я вижу в пределах крепости горячий источник, куда время от времени спускаются свободные работники и жители деревни. Этот источник был бы для меня идеальным вариантом, но, конечно, это реально только если мне удастся хотя бы ненадолго ускользнуть из рабских бараков.

Скорее всего, это будет возможно только после того как нас переведут на «нормальную» работу.

Чего я тогда не знала, так это того, что возможность появится намного раньше, чем я ожидала.

***

Бриджид Скайхельм

— Райлен, ты не можешь продолжать открыто мне изменять! При всех притаскивать сюда рабынь с вывалившимися грудями, при всех тискать их, одаривать подарками! — высокая девушка с невероятно длинной чёрной косой ворвалась в покои своего жениха, обнаружив того на кровати, полностью раздетым. Спит, словно ничто его не тревожит.

Светло-серые глаза Райлена, обрамлённые тёмными ресницами, медленно открылись. В них не отразилось ни капли эмоций, когда он увидел свою прекрасную невесту. А та замерла, не в силах отвести взгляда от обнаженного мощного торса.

Из прилегающей комнаты для слуг донёсся тихий испуганный вдох. Бриджид, услышав его, тут же рванулась туда:

— Ублюдок! При всех, ты унижаешь меня при всех, в который раз! — кровь древних воинов пела в её крови, требовала действовать, когда она за волосы вытащила ту самую грудастую рабыню из комнаты.

Рабыня была красива: длинные прямые тёмные волосы, объёмная грудь, мягкий живот, длинные ноги. И тупое выражение покорности и обожания.

Очевидно, Райлен в который раз развлекался с новой рабыней до самого утра, а потом отправил её в комнату служанки, как он всегда это делал. По крайней мере, он никогда не оставлял их на ночь в будущей супружеской постели.

— Пошла вон, шлюха! — крикнула она на девушку, но Наследник перебил её.

— Останься, Мойра. Бриджид, почему ты не стучишься, и почему считаешь, что имеешь право отчитывать меня и, более того, оскорблять меня? Ты здесь ещё не хозяйка, да и после того как станешь ею, такое поведение недопустимо.

Ему даже не нужно было повышать голос. Сила, исходящая от него, была настолько велика, что словно скручивала всё внутри Бриджид. Ноги у неё подгибались, а взгляд, хотела она того или нет, всё равно то и дело возвращался к безупречно вылепленному телу Наследника.

Нужно взять себя в руки!

— Как ты можешь так со мной обращаться? Со мной, Бриджид из клана Скайхельм, внучкой великого Гримора Завоевателя?! Мы дали тебе всё, ты знаешь, сколько ярлов готовы целовать мои ноги?!

Её пылкая речь никак не повлияла на Райлена: он закатил глаза к потолку, но, кроме этого,