В договор не входит - Лина Ласс

– Вы же знаете, дела редко отпускают меня, – Максим обратился к хозяйке вечера. – Но сегодня я постарался сделать всё, чтобы присутствовать.

– Надеюсь, вы будете почаще выкраивать время, чтобы посодействовать в ещё одном деле. Как вы знаете, в Антверпене мы открываем новый исследовательский центр онкологии, и я бы хотела, чтобы ваш фонд также принял участие.

– Конечно, можете на меня рассчитывать, – подтвердил Максим с готовностью. Он с такой теплотой общался с принцессой, так искренне был вовлечён в разговор, будто рядом со мной был совсем другой Максим, дружелюбный и общительный. Я снова почувствовала укол ревности. Почему он не мог быть таким рядом со мной с самого начала? Почему так долго пришлось выискивать в нём что-то человеческое?

Нет, окажись он обычным парнем, он бы не искал таких отношений. Он бы никогда не предложил бы мне их, а я бы никогда его не встретила.

– Если ты не против, я бы переговорил с её высочеством, – Максим наклонился к моему уху. – Это будет довольно скучно, поверь. Но, думаю, Сара с удовольствием составит тебе компанию. Я скоро.

Дела не могли оставить его даже в такой вечер. Я извинилась перед Астрид, не забыв поблагодарить её за приём, и направилась к Саре. Она тем временем не скучала, находясь в центре шумной компании, но завидев, что я иду в их сторону с широкой, но чуть искусственной улыбкой, поприветствовала меня, поочерёдно представив окружавших её людей.

– Ну, Элену Винтер ты наверняка знаешь.

Сара указала на утончённую брюнетку с пронзительными зелёными глазами. Я безошибочно узнала в ней актрису, которая пару лет назад осветила европейский кино-небосклон, а сейчас с уверенностью покоряла Голливуд. Её внешность была одной из тех, которые пользовались популярностью как в Америке, так и в старом свете – правильные тонкие черты лица, высокий рост и природный шарм, придававший загадочности.

– А это Мила, – Сара приобняла меня за плечи, чуть подтолкнув вперёд и будто выставляя на обозрение.

– Просто Мила? – Элена вежливо улыбнулась. – Как Шер?

– Мила Воронова, – я ответила той же улыбкой.

– Какое красивое колье, очень подчёркивает ваши глаза. Это ведь Булгари?

Если честно, я понятие не имела, что на мне надето, и боясь показаться невежественной глупо улыбнулась, дотронувшись до ожерелья. Гладкая поверхность сапфира немного успокоила, хотя чувство, что я нахожусь не в свой тарелке, постепенно возвращалось.

– Наверняка что-то винтажное, – как ни в чём ни бывало продолжила актриса. – В противном случае, я бы знала. Мой муж скупает мне драгоценности пачками. Тем самым он думает меня удержать.

Она как бы невзначай поправила локон, приоткрыв крупные изумруды, свисавшие с её ушек. Внезапно её вежливость показалась мне фальшивой, а взгляд оценивающим. Неужели она надумала соревноваться со мной по части украшений?

– Вы тоже сделали пожертвование? – стоящий рядом мужчина, имя которого тут же выветрилось из головы, въедливо вглядывался в моё лицо, от чего становилось ещё более неловко. – Не помню вас в списке приглашённых, хотя память у меня отменная.

– Нет, я всего лишь гостья.

– Сопровождаете кого-то знаменитого? – Элена заглянула за мою спину, с любопытством посматривая на гостей. – Политика? Бизнесмена?

– Мила моя давняя знакомая, – Сара поспешно ответила за меня.

– И как вы познакомились?

– На одном благотворительном вечере. Обсуждали итальянское искусство. В частности, Мила оценила Боччони.

Боччони… Это имя показалось знакомым. Ну конечно! Картина, перед которой я остановилась в одном из залов на римском приёме. Всполохи и мазки синих цветов, которые Сара сравнила с оттенком моих глаз.

– По мне так его картины скучны, – мужчина надменно скривил рот. – Не лучший представитель своего направления.

– Уверена, Мила с вами бы поспорила. Не так ли, дорогуша? Тебе же понравились его «Сильные стороны улицы», хотя ты вряд ли поняла, что изображено на картине.

Если сначала мне показалось, что Сара пыталась спасти меня от неудобного вопроса, то теперь её поведение было больше похоже на снисходительную насмешку.

– Неужели вы ценитель? – мужчина вновь обратился ко мне. – Я редко встречаю красивых женщин, увлекающихся чем-либо ещё помимо своей собственной персоны. Элена не даст соврать.

Актриса кивнула в подтверждение его слов, но не спустила с меня глаз, будто сканируя мои мысли.

– Тогда, может, вы могли бы дать мне совет? Я хотел повесить в своей лондонской квартире картины итальянских художников, но не могу определиться, кому из футуристов отдать предпочтение.

Я оглядела гостей, рассматривавших меня как подопытного мышонка, и внезапно почувствовала себя в ловушке.

– Роберт, мне кажется, ты смущаешь её. Не думаю, что знаний в этой красивой головке хватит, чтобы отличить Боччони от Балла. Тем более, что её сюда пригласили вовсе не для этого.

Было бы ошибкой предположить, что я когда-нибудь нравилась Саре, учитывая мой статус. Но, если она думала, что может выставить меня глупой дурочкой, то глубоко ошибалась. В её игры я играть была не намерена. Пусть я не могла отличить одного художника от другого, но в нашу первую встречу Сара успела мне кое-что поведать о мире искусства и, как она сама сказала, я была хорошей слушательницей.

– Думаю, всё зависит от стиля интерьера, назначения комнаты или даже личности владельца дома, – я с вызовом посмотрела на управляющую. – Например, такая женщина как Сара могла бы повесить в спальню «Происхождение мира» Курбе***.

Улыбка управляющей стала ещё более искусственной, если не ледяной, а у Элены вырвался смешок – ей явно была знакома эта картина.

– Прошу прощения, но с бельгийским искусством я ещё не знакома, – развернувшись, я побрела прочь от этой компании.

Нет, моё место было точно не среди высокомерных снобов, и лучше было провести время наедине с самой собой, чем ещё минуту остаться рядом с ними. Я оглядела зал в поисках Максима, но с досадой заметила, что он по-прежнему увлечён разговором с её высочеством. Взяв с ближайшего столика бокал, я двинулась вглубь анфилады, и чем дальше уходила, тем тише становилось. Галереи постепенно пустели, и только бесчисленные картины – пейзажи, портреты и натюрморты – сопровождали моё тихое уединение. Но их компания была гораздо милее той, что собралась в главном зале.

Максим был прав. Какую бы благую цель не преследовал сегодняшний вечер, всё это было лишь ярмаркой тщеславия. Богатые и знаменитые, те, которых я назвала небожителями, теперь казались мне пустыми болванчиками, тешащими своё эго. Я не видела ничего общего у них с Максимом. Ему не нужен был этот вечер и, если бы ни какие-то глупые