Тэррлисс - Лия Стеффи

– Мама, скажи ему… – Лисса разочарованно посмотрела на мать.

– Нет, Филисса, Гюстав прав. Хватит заниматься ерундой.

– Меня никто тут не любит! Вы никогда ничего не можете понять! – По щекам девочки покатились слезы, она как ошпаренная вылетела в коридор.

Забежав в другую комнату, она бросилась на кровать и уткнулась носом в подушку. Ей было безумно обидно: Лиссе и правда казалось, что никто из родных ее совершенно не любит. Вдруг она почувствовала, как кто-то положил руку на ее плечо. Филисса резко обернулась и увидела дедушку.

– Деда тебя любит, – добродушно произнес он и протянул девочке «Киндер».

Лисса посмотрела в небесно-голубые глаза дедушки, прослезилась и крепко обняла его.

* * *

– Я так и не успела сказать ему, как он мне дорог. Не успела сказать, как я его любила. Он столько сделал для меня. Всегда защищал, помогал и безумно любил. Это – тот самый человек, который всю жизнь будет жить в моей душе. Моя любовь к нему никогда не умрет. Я верю, что когда-нибудь встречусь с ним и скажу все то, что не успела. Удивительно, но я забыла его голос. И уже начинаю забывать черты лица. Но у меня остались воспоминания. Их очень много… Может, дедушку у меня отняли, но память о нем никогда никто не отнимет…

Послышался грохот, который прервал монолог девушки. Ри и Лисса вздрогнули и посмотрели на дверь. Она распахнулась, и на пороге показался отец девочки. Он подошел к Филиссе и кинул ей зеркало.

– Тебе привет от тайного друга, – с ухмылкой сказал он и быстрым шагом направился к выходу.

Девушка посмотрела на зеркало, которое боялась поднять, ибо видеть себя совсем не хотелось. Однако она протянула руку и отклеила от зеркальца клочок бумаги. Развернув его, Лисса поняла, что эта записка. Девушка нахмурилась и начала читать.

Посмотри на себя. Ты ничего не значишь для этого мира без своей красоты. Она была у тебя, но только внешне, ведь внутри ты абсолютно гнилое создание. Теперь нет и красивой оболочки. Постепенно ты лишаешься всего, Филисса. Ты это заслужила.

Р.

Лисса задрожала. Она сжала зубы, смяла записку и трясущимися руками схватила зеркало. Несколько секунд ее взгляд метался из стороны в сторону, но в итоге Филисса посмотрела на свое отражение. То, что она увидела, буквально убило ее.

Это уже была не Филисса Бенуа. Человеком в зеркале мог быть кто угодно, но только не она. Она никогда в жизни не думала, что с ней такое может случиться. Лицо обезображивали длинные ссадины: наверняка они превратятся в шрамы и уже не исчезнут. На коже выделялись синяки с красными подтеками. Для девушки, которая всю жизнь боролась за свою красоту, это была настоящая катастрофа. Лисса закрыла глаза, со всей силы отшвырнула зеркало и закричала настолько сильно, насколько возможно. Осколки разлетались в разные стороны, а страдальческий крик вырвался из глубины души. Риана вжалась в угол и не шевелилась. Филисса свернулась в клубок и впала в истерику. В самую что ни на есть настоящую истерику.

Глава 30

– Мамочка, почему все взрослые говорят о том, что любовь – прекрасное чувство? Почему говорят, что от нее распускаются крылья и поет душа? Почему-то мне кажется, что это обман… В любви ведь есть миллион сложностей и всяких странностей. Неужели любовь и правда стоит того?

– Да, Эдвард, определенно стоит и страданий, и сложностей… и всего, всего, всего. Это великое чувство должен испытать каждый, и неважно, к чему оно приведет. Ее не стоит бояться, малыш. Когда-нибудь ты вырастешь и поймешь, насколько прекрасно кого-то любить и быть любимым.

Эдвард

В лесу ревел ветер. Настолько сильно, что я открыл глаза и вздрогнул, очнувшись от странных снов. Хотя это не столько сны, сколько воспоминания. Они постепенно возвращаются, укладываясь в голову, словно пазл, который называется жизнь Эдварда Ривмана.

Я встал и огляделся. Начинало светать, но лес все равно был сумрачен. Ледяной ветер впивался в кожу вместе с кристалликами снега. Наступил третий день моего пути. Силы были на исходе. Когда я шел по заснеженным тропинкам, появлялось ощущение, что они никогда не закончатся, но я точно знал, что конец близок.

Чем ближе я был к Рибовски, тем страшнее мне становилось. Неизвестность угнетала, и порой я хотел вернуться в трущобы. Ненавижу чувствовать страх и ощущать себя слабым. Любой парень хоть раз в жизни это чувствовал, но мы, как правило, никогда ничего не говорим, ибо боимся осуждения. С детства нам твердят о том, что мы не должны проливать слезы, должны всегда держать все в себе. Верно. Мужчине надо уметь себя контролировать. Я всегда старался быть спокойным, но эмоции бурлили и разрывали душу.

Вот и сейчас чертов страх давит меня – и я остаюсь с ним один на один.

Когда вернулась память, я часто погружался в прошлое. И по сей день порой вспоминаю что-то новое.

Сегодня ко мне пришло очередное воспоминание. Я никогда полностью не открывался ни перед кем. Никто из семьи не интересовался тем, что творится в моей голове. И я настолько привык к такому раскладу, что мне казалось, будто бы это вовсе никому и не нужно.

Мама была прекрасным человеком. Лучшим для меня. Но даже она игнорировала мое состояние. А мне порой так хотелось сесть с ней рядом и рассказать о Филиссе. О том, как я люблю ее и насколько мне больно, что не чувствую взаимности. О том, как устал и хочу обрести счастье. Но я не мог.

Хотя если бы сейчас можно было все вернуть, я бы исправил это и все изменил.

К сожалению, в последние годы мы отдалились друг от друга. Я изводил ее, а она только и делала, что срывала на мне раздражение. Даже накануне ее смерти мы умудрились поругаться, что уж тут говорить. Но почему-то после сегодняшнего сна