Под предлогом ненависти - Нетта Хайд

– Скарлетт, ты знакома с Теодором Каттанео? – интересуется она обеспокоенным тоном, неотрывно смотря на меня и отпивая горячий напиток из своей кружки.

– Учимся вместе. А что? – отвечаю я, возможно, резче, чем следовало бы.

– Я хотела бы, чтобы ты была осторожной. Мальчики, в твоем возрасте… не то, что на самом деле важно. Я не хочу, чтобы ты ошиблась с выбором и испортила себе жизнь. Я видела, как он тебя подвез сегодня.

Я заставляю себя не закатывать глаза, хотя внутри все сжимается от раздражения.

– Миссис Болдуин…

– Пожалуйста, Скарлетт, называй меня хотя бы по имени, – просит она, вкладывая в просьбу какую-то болезненную ноту.

– Мариэлла, – прислушиваюсь я и обращаюсь к ней так, как она попросила, – при всем уважении к вам и вашей семье, это вас не касается: ни моя личная жизнь, ни мой выбор, ни мои ошибки. Поэтому, если это все, что вы хотели мне сказать, то я пошла.

Я уже почти встаю, когда ее голос снова меня останавливает – настойчивый, тихий, будто ей самой страшно услышать свои слова:

– Скарлетт, еще… – она замолкает, и в этом беззвучном разрыве между вдохом и выдохом я ловлю странное, пряное напряжение, – ты говорила с Жасмин?

– Нет, – холодно отвечаю я, чувствуя, как изнутри поднимается глухая обида и усталость.

Я не разговаривала с тетей с того самого дня. С того дня, когда она просто… передала меня им. Продала. Я не могу назвать это иначе. Я зла – на нее, за ее поступок, и на себя, за то, что продолжаю думать об этом. Я не знаю, что должно произойти, чтобы я смогла понять, почему она решила отказаться от меня. Угроза моей жизни? Или ее? Смерть? Моя? Или ее?

– Будь осторожна, Скарлетт. Мы… беспокоимся о тебе, – и снова пауза, длиннее, чем нужно. Даже голос дрожит иначе.

Я не отвечаю. Просто встаю и иду наверх, в фиолетовую комнату. Щелкает дверная ручка. Я падаю на постель и ловлю себя на жгучем желании исчезнуть, раствориться в потоках стыда, в своей тупости. Сбежать подальше отсюда, подальше от себя самой, от этих стен, от людей, которые смотрят на меня с каким-то странным состраданием или отвращением.

Воспоминания о произошедшем с Тео снова охватывают меня, и я тянусь за телефоном, пододвигаю его к лицу и стискиваю боковую кнопку, намереваясь исчезнуть из его жизни хотя бы на сегодня. Потому что у меня нет никакого внятного объяснения, причины, которая могла бы удовлетворить и меня, и его.

«Слушай, Тео, тут такое дело… Ты же знаешь, что у меня есть что-то типа сестры? Так вот… сегодня она принесла мне весьма необычный кофе с высоким содержанием препарата, который вызвал помутнение моего рассудка и вылился в мое поведение соответствующим образом. Благодаря ему я возжелала тебя и умоляла, чтобы ты трахнул меня. Круто, правда? Ах да, чуть не забыла: еще мы с ней заключили договор, условием которого является твоя искренняя любовь ко мне с последующими страданиями. Я вроде бы на пути к тому, чтобы стать очень богатой и безумно свободной» – вот это я должна ему сказать?!

Нет. Конечно, нет. Вот почему на ближайшие дни мне нужно стать невидимкой. Пробираться повсюду, как… как мышь, чтобы меня никто не видел и не слышал. В особенности – Теодор Каттанео.

В моей голове этот план выглядит достаточно хорошо, все должно сработать, но как будет на деле… это я узнаю уже скоро. Послезавтра. Завтра я не пойду никуда. Сделаю вид, что мне плохо. Буду лежать, слушать тишину и прятаться от него. Или от себя и своих чувств.

***

Надев черный комбинезон, черные солнцезащитные очки, и завязав волосы в хвост, я выхожу на улицу и решаю сегодня проехаться с водителем. Возможно, если Тео не увидит на университетской парковке моего байка, поймет, что меня нет, и мне не придется краснеть и прикидываться дурочкой, выдумывая себе какие-то оправдания.

Видеть Карли после того разговора у меня не было никакого желания, и если в ее черепе имеется хоть какой-то намек на мозг и его деятельность, то я тоже обладаю весьма интересным навыком – не умением проигрывать, идти до конца, даже если после всего этого мне придется гореть заживо от собственных чувств.

Подъехав к университету, я опускаю очки обратно на глаза и, попрощавшись с водителем, направляюсь в сторону здания. Мой взгляд падает на отведенную зону, в которой Тео обычно оставляет свою машину, но в этот раз ее нет. Эта информация помогает мне выдохнуть, унять дрожь во всем теле и отправиться на занятие почти со спокойной душой.

Зайдя в аудиторию, я занимаю место в самом конце, спрятавшись за фигурой парня, который, вероятно, на завтрак, обед и ужин ест исключительно фастфуд в очень больших количествах.

Я пытаюсь вслушиваться в слова преподавателя и даже умудряюсь что-то конспектировать, но мой взгляд то и дело падает на дверь. Внутри разрастается странное чувство, похожее на страх, что он сейчас войдет сюда и устроит серьезный разговор при свидетелях. Но я все-таки очень надеюсь на его благоразумие и то, что он не станет этого делать.

И он не стал… только потому, что весь сегодняшний день его не было не то что в поле моего зрения, не только на территории университета, а, возможно, и во всем Лос-Анджелесе…

И я не знаю: легче мне от того, что его нет, или в сотни раз тяжелее. Скорее, второй вариант…

Когда ты не знаешь, где он и что сейчас происходит в его голове, становится просто невыносимо. А если он решил, что я очередная охотница за членами? Если он подумал, что мне от него нужен только секс?

Так, Скарлетт, отключи голову и не думай об этом. Может, он даже не думает о тебе, а ты прокачиваешь свой мозг ненужными мыслями!

Когда я приезжаю в мотоклуб, мне приходится снова удивляться – не только тому, что у них появился новый спонсор, благодаря которому они смогли приобрести новые комплекты экипировки, байки и прочее, но и по одной весьма интересной причине.

После заезда я собираюсь отправиться в дом семьи Болдуин, и когда уже слезаю с байка, чтобы оставить его в привычном месте, Кай задает мне подозрительный вопрос, вызывающий дополнительные вопросы уже у меня:

– Скай, как там Тео? У