Развод. Новая жизнь старой жены дракона - Анна Солейн

— Что ты собираешься делать потом? — наконец спросил Дерен.

— Когда — потом?

— Потом, когда Карвелл очнется.

Я вцепилась в чашку и дернулась от того, какая она была горячая.

— Если, — преодолев сопротивление, сказала я. — Если он очнется.

Завтра мы собирались испытать наш протез. Завтра все решится. Я понятия не имела, чего стоило Дерену выбить у Королевской канцелярии разрешение на это.

— Когда. Не делай вид, что не понимаешь, о чем я.

— Я не хочу об этом говорить.

Бархатная коробочка с браслетом Эйдана лежала в ящике моего рабочего стола.

Я не о чем не могла думать, пока он под стазисом и рискует никогда даже не прийти в себя. Из-за меня. Из-за того, что захотел меня спасти.

Дерен хмыкнул.

— Я рассказывал тебе, когда в тебя влюбился?

— Когда почувствовал во мне истинную.

— Нет. Тогда я решил, что ты должна быть моей женой. Потому что так правильно. Ты моя истинная, разумеется, ты выйдешь за меня замуж. Как могло быть иначе? Влюбился я в тебя на следующий день, когда ты послала меня в задницу, врезала по морде и заявила, что замуж я могу сам за себя выйти, а у тебя другие планы.

Ну… да. Было такое. Обычно я не бываю такой грубой, но тогда я только-только начинала понимать, что оказалась в другом мире и никогда не вернусь назад. Да еще и магии в этом новом мире у меня — кот наплакал, а значит ничего хорошего меня не ждет, даже мимо учебы в академии я пролетаю! А других вариантов не пропасть здесь было маловато.

А тут еще и Дерен со своим “замужеством”.

Он меня пугал до чертиков. Внимательным взглядом золотых глаз, шириной плеч, тихим голосом и немногословностью.

Как маньяк, честное слово.

Эйдан, который тоже был свидетелем моего падения в этот мир (и в грязь), был совсем другим, простым и понятным, хотя они оба с Дереном были драконами.

— Меня злило до красных пятен перед глазами, что его ты к себе подпускаешь, — признался Дерен. — Ему разрешаешь показывать тебе этот мир, принимаешь от него подарки и над его шутками смеешься. А меня посылаешь на хрен и при каждом удобном случае пытаешься чем-нибудь приложить.

Конечно, Дерена я в основном боялась. Хотя не призналась бы в этом даже под пытками.

— Зачем ты об этом говоришь?

— Я говорю об этом затем, что наш ребенок должен расти в семье, а не как крапива под забором! Так надо, так будет правильно! И мне плевать на…

Я попыталась встать — с животом сделать это было не так-то просто, но Дерен удержал меня за руку:

— Нет, стой. Я опять не то говорю. Я хотел сказать… — Дерен сжал зубы, а затем усмехнулся: — За двадцать лет я так и не научился находить к тебе подход, а еще думал, что — поумнел. Я… Я ревнивый мудак. И… Я просто хотел сказать — давай начнем все с начала?

— С чего? С какого начала?

У нас есть дочь, двадцать лет неудачного брака и второй ребенок на подходе. Какое, мать его, начало?!

Дерен потянулся к моей руке и замер на середине движения.

— Ревновать к Карвеллу — это, похоже, то, чем мне придется заниматься до конца жизни. Но я готов иметь с этим дело. Я подвел тебя.

Я сглотнула.

Я любила Дерена. До сих пор. Даже сейчас находиться с ним рядом было нелегко. Чувствовать его запах, точно знать, как ощущаются его руки, что будет, если уткнуться носом в сгиб шеи. Носить под сердцем его ребенка и понимать, что мы не будем вместе.

Дерен все еще был “моим” — я ощущала это каждой клеточкой тела, каждым миллиметром кожи. Я жаждала его поцелуев и объятий. Хотела быть ближе. Любовь не умирает так просто, по щелчку пальцев, с годами она проникает внутрь, как радиация, и остается уже навсегда, ее невозможно просто взять и вырвать.

Тогда, посреди горного перевала, мне было плевать на все. Я была так счастлива опять быть с ним.

Но наши проблемы никуда не делись, наоборот, их стало больше. Как минимум, я не смогла бы уже быть той Анджелой, которую волновало, насколько выглажены кители Дерена, правильно ли накрыт стол и подобраны ли салфетки на столе в тон к цветам в вазе.

Больше — нет.

А значит, нет никакого смысла начинать с начала.

— Я тоже подвела тебя. Дерен. Я никогда не стану той леди Эшборн, которая тебе нужна. Прости. Я пыталась, я правда, пыталась, потому что люблю тебя. Это не привело ни к чему хорошему. Мы только измучили друг друга. Я не та, кто тебе нужен. Даже магия истинности иногда ошибается.

Глава 67

На следующий день Эйдан открыл глаза.

Взвизгнув от радости, я едва не бросилась ему на шею.

— Анджела? — прохрипел он. — Что ты… — Эйдан огляделся. — Где я?

— Ты в больнице, — выдавила я, чувствуя, как колотится сердце. — Больше месяца под стазисом.

Эйдан прикрыл глаза и поморщился. Кадык на его шее дернулся, грудь, перевитая золотыми обручами, тяжело поднялась и опустилась.

Руки у меня тряслись.

Уверена, точно так же тряслись руки у профессора Якоба, и у целителя Фаски, и даже у Крогли и Роана — артефакторов, которых прислал Грюмбальд. Хотя никто и никогда не подумал бы, что у двоих последних вообще есть эмоции.

— Как ты себя чувствуешь? — подалась я вперед.

— Мы обязаны его осмотреть, — прозвучал за моей спиной въедливый голос. — Немедленно покиньте палату!

Ну конечно.

Я встала и вытерла слезы, которые бежали по щекам совсем уже бесконтрольно.

Комиссия из десяти самых умудренных опытом целителей толпилась у двери палаты. Их присутствие было обязательным условием того, чтобы мы испытали наш протез на Эйдане.

— Леди, я к кому обращаюсь! — напомнил о себе председатель комиссии.

Целитель Фаски с присущей ему прямотой называл всех членов комиссии, включая председателя, “дармоедами” и “неучами”. На его фоне они и правда были... ну, туповатыми. А я гадала, как такой талантливый и умный целитель вообще умудрялся прозябать где-то на окраине.

— Сейчас. Я скоро вернусь, — улыбнулась я, сжав