Красавица - Валерия Аристова

Я тогда еще не понимала, насколько влюблена... Но все это был мираж, наваждение. Он умеет быть хорошим, когда хочет. Просто он не такой. Он не хороший. Все эти дамы, которые вертятся вокруг него, они никогда не видели его настоящего лица! Он жестокий и упрямый. И злой. Я иногда сама его боюсь. И да, Луиза, он совсем не влюблен в меня!

— Ты уверена?

— Конечно! Я же вижу! Да и вчера, когда я была в Бастилии, он был очень зол на меня. Очень. Если бы он меня любил, он бы вел себя немного иначе...

— Но и ты на него кричала. Ты же первая начала обвинять его. Сама вызвала его из за моря, сама втянула в эту историю, а теперь сама же и называешь убийцей.

— Я просила не убивать герцога. Я не хочу, чтобы из за меня умирали люди! Я не хочу убийств!

Луиза спустила ноги с кресла и встала, оправив розовое платье, расшитое белыми бантиками.

— Диана, ты сама не знаешь, чего хочешь. И требуешь от Сен-Клера невозможного — понять, чем тебе угодить. Ты рассказала ему не самую приятную историю, и, даже если он не влюблен в тебя, а просто считает себя ответственным за тебя, он не мог поступить иначе. Я бы на твоем месте пошла к нему еще раз и извинилась. Поблагодарила. Он избавил тебя от твоего муженька, сам же потерял свободу!

Диана вытерла неизвестно откуда взявшиеся слезы. Она в последнее время все время была готова заплакать, а вот остановиться уже не могла.

— Луиза, я не знаю, как мне быть. Его выпустят, он сразу же уедет. Я ему не нужна.

— Вот у тебя и будет время подумать. Дай себе срок. Если ты влюблена в мираж, то это быстро пройдет.

Диана схватилась за эту мысль, как за спасательный круг.

— Конечно! Луиза, — она бросилась к подруге и обняла ее за шею, — ты моя спасительница! Я буду ждать, когда он уедет, и после этого я сразу же перестану о нем думать! Я же люблю не его, а мираж..

Глава 7. О ненависти и дружбе

Когда-то в детстве Мария Манчини пережила землетрясение. Она выбежала из дома вслед за няней, и стояла на земле, а та ходила прямо под ее ногами, грозя разверзнуться и погрести ее в самых глубинах ада. Тогда Мария сильно испугалась. Нечто подобное она чувствовала и сейчас, смотря на кардинала огромными испуганными глазами.

— Дядюшка, неужели ничего нельзя сделать? Ты только подумай, как это... что мы сможем делать вдвоем? Я буду прекрасной королевой. Я красива, я умна! Как Луи справится с королевством, когда ты нас покинешь?

Он посмотрел на нее тяжелым взглядом.

— Я и сам об этом все время думаю. Как наш танцор справится с королевством. У него в голове только театр, декорации и костюмы.

— Я могла бы...

Он поднялся. Лицо его, усталое, бледное, побелело еще больше от раздирающих на части его эмоций.

— Ты не могла бы, — рявкнул он, и тут же остыл, видя, как расширились от ужаса глаза Марии, — детка, — продолжил он уже мягче, — поверь мне, они все ненавидят нас. Тебя терпят только пока есть я. А меня только потому, что мы с Анной смогли загнать их всех в угол. Но дай только предлог... и все гады повылезают и кинутся на нас. Прости меня, Мария, но между тобой и Луи стою не я. Ты — никто для них. Они кинутся защищать своего короля от тебя, и будут правы. Отступись, позволь ему сделать то, что он должен делать. А мы... Нам просто повезло. Сейчас они меня боятся. Но как только я покину этот мир, имя мое тут же забудут, и даже она... она, — глаза его стали пустыми и смотрели в одну точку, — она... будет шепотом произносить мое имя... А ты, детка, — он обернулся к Марии, — как только я покину тебя, ты останешься одна наедине с тучей гадов. И сможет ли защитить тебя наш увалень? Вот то-то... Мария... А падение твое потянет за собой всю страну...

По ее щекам катились слезы. Мазарини встал, подошел к племяннице и обнял ее, гладя по голове и сам готовый разрыдаться вместе с нею.

— Мы, Мария, баловни судьбы. Мы никто, из грязи в князи. Выбери себе любого, и я отдам его тебе. Выбери того, кто нравится тебе больше всех.

— Как я могу выбирать, когда я люблю Луи? Как?

— Подумай, детка. Это сложное решение. Луи для тебя, что солнце. Ты же не можешь стать женою солнца.

В голове у Марии промелькнул образ Луи в костюме короле-солнца. Какой грандиозный успех имела их постановка, где Луи играл сразу несколько ролей. Но Солнце удалось ему лучше всех... король-Солнце.

Она опустилась на софу, закрыла лицо руками и долго плакала, а Мазарини сидел рядом, обнимал ее за плечи. Еще не прошло и часа, как Луи рыдал тут же, на этом самом месте, согнувшись у его ног. Король Франции у ног залетного счастливчика, воспитавшего его. Мазарини так же утешал Луи. И, хотя все понимали, что невозможно им быть вместе, несчастье не становилось от этого менее горьким.

...

Ролан вышел на свободу спустя три месяца, но вместо Карибского моря, как он желал, оказался в Лувре. Его доставили в кабинет кардинала, и Ролан был полон надежд. Убедив сам себя, что Мазарини остыл и поменял решение, Ролан надеялся на смягчение приговора. Наверняка кардинал даст ему шанс проявить себя, и уж теперь он его не подведет. Долгое уединение пошло Ролану на пользу, он немного примирился с самим собой и со своей участью, продумал и стратегию борьбы с пиратством, и свое поведение с Дианой. Он больше не имел права на ошибку.

Мазарини по своему обычаю сидел за рабочим столом, подпирая голову руками. Глаза его смотрели строго.

— Заходите, Ланселот, — усмехнулся он, — вот вы и в Лувре. Думаю, что вы пришли поблагодарить меня.

Ролан поклонился. Вся его обычная бравада куда-то делась, и перед Мазарини стоял тихий и скромный молодой человек. Почти