В твоё доверие. По рукоять - Ди Темида

Я, скорее всего, часто буду причиной твоих слёз, милая.

Но я никак не могу отодрать свою душу от тебя.

Отпустить тебя. Оставить тебя.

Я не могу, Грейс.

Сделав медленный, плавный шаг по направлению к ней, я швырнул футболку в сторону. Было что-то в этом моём светловолосом наваждении такое, что накрывало с головой и вытаскивало на поверхность самые тёмные желания.

Моё эго всегда шептало – такая, как она, либо не должна принадлежать никому, либо подобному мне. Это аксиома.

Я желал завладеть её телом и разумом. Затмить его так, чтобы думала только обо мне. Чтобы никогда не отводила своего взгляда, в котором будет только чистейшее, первородное желание в мой адрес.

Ещё один шаг…

Я приношу в твою жизнь только боль и страдания, не в силах уберечь тебя даже от пули. Беги, милая, беги же от меня, пока есть такая возможность. Почему не сдвинулась ни на йоту?

Моё лицо оказалось в нескольких дюймах от Грейс. Снова – глаза в глаза.

Нет. Никаких побегов от меня. Я видел ее решимость. Я знал свою принципиальность.

Будь что будет.

– Да. Это был я, Грейс. Это я откачал тебя тогда в коридоре… – я прошептал в такие желанные сомкнутые губы, с нескрываемым экстазом наблюдая, как её плечи покрывают мурашки.

Её невероятный аромат завлекающе щекотал ноздри – я знал, что он останется в моей памяти навсегда, где бы я ни был.

Запах свободы, лёгкости, звона клинков. Всаженных в мишень пуль, не поломанной воли и мяты. Чёртовой мяты.

В её глазах больше не было и тени слёз. В них я рассмотрел проснувшихся от бесконечного сна дьяволят, не торопившихся, правда, вырваться и показать себя.

Но я знал, как освободить их.

В тихом омуте, милая… Мы знаем, кто водится.

Она медленно занесла руку. Кажется, для пощечины. Не обойдемся без драмы, понимаю, но… Я предусмотрительно, но плавно перехватил ладонь.

Нагло усмехнувшись, поучительно покачал головой, и, не дав Грейс опомниться, – пока в её зрачках бесновалось пламя, пока снова не стала зажатой Тихоней, которую все знали, – я накрыл аккуратной формы, такие необыкновенно мягкие губы своими.

И был пленён её податливостью. Грейс ответила сразу же, как и всегда, проникая своим языком в мой рот. Тормозные системы рассудительности отказали.

Все вопросы и недопонимание мы разрешим позже, а сейчас…

Недолго думая, я схватил её за плечи, несильно припечатывая в два шага нас обоих к закрытой двери за спиной Грейс. Быстрым движением достал из кармана брюк ключ-карту и запер её окончательно.

Пальцами взял Грейс за подбородок, сжимая, и продолжил самозабвенно целовать, обводя языком то её верхнюю губу, то влажное нёбо.

Я заберу у тебя всё, Грейс, без остатка – воздух, который ты судорожно хватаешь с моего рта; стоны, которые ты из последних сил сейчас сдерживаешь; нежность, которую ты хранишь столько времени для меня.

Я ничего тебе не оставлю. Я отниму это всё по праву. Ты не будешь сама по себе. Ты принадлежала и принадлежишь только мне одному.

Моя. Вся – моя.

Другой рукой я настойчиво надавил на её спину, прижимая к себе ещё ближе, и… Стал чувствовать немного робкие ладони на моих плечах.

Они медленно ускользнули наверх, к моей шее, и, остановившись, аккуратно, словно боясь, что что-то пойдёт не так, ногтями оцарапали мой затылок и зарылись в прядях. Я хрипло выдохнул, не отрываясь от манящего изгиба губ Грейс.

Твою мать…

Она не ведает, что творит. Не ведает, как заводит меня с полуоборота… И если до этого её чувственного жеста во мне была хоть капля здравого смысла, то сейчас…

Я просто наплевал на всё. На любую угрожающую нам опасность, на любое будущее. Мне важны были сейчас только её ладони, её горячий рот, открывающийся навстречу, гибкое тело, льнувшее к моему.

И не только сегодня, Грейс. Ты нужна мне не только сегодня.

Она оставила на моей шее одну ладонь и теперь легонько ею царапала в такт поцелую, посылая своими прикосновениями обжигающие импульсы по коже. Затем Грейс подняла вторую и провела большим пальцем по двум шрамам над моей правой бровью – да, детка…

Один из них – твоя метка по праву.

Я, не удержавшись от довольного рычания, сильнее обхватил её нижнюю губу и прикусил, вырвав из Грейс судорожный вздох. Мои руки переместились под её такие с ума сводящие округлые ягодицы, я сжал их и, подхватив Грейс, ни на мгновение не отрываясь от её рта, отвернулся от двери, двигаясь наощупь к кровати.

Она крепко обхватила меня, а стройные, сильные ноги инстинктивно обвили за пояс вслед, когда я поднял её. Как будто мы продолжали с того места, на котором остановились в машинном отделении…

– Ненавижу… столько лет… молчал… – она умудрялась вставлять отрывистые, упрекающие меня слова в тех долях секунд, когда я оставлял её губы, чтобы снова с остервенением накинуться на них.

Молчал, что спас? Или молчал, что два года хранил в башке твой образ и что до ломоты хотел тебя?

Опять эти её руки, оставляющие ласковые ожоги на моих голых плечах. Исследующие мышцы мягкие пальцы, порхающие по оставленным линиям бороздок от её же ногтей. Одной рукой зарылся в эти запечатленные навсегда в разуме болезненным воспоминанием её ухода из Штаба светлые локоны, оттягивая их назад, наверняка, причиняя дискомфорт, но перемешивая его в коктейль с удовольствием.

Прежде чем перейти к соблазнительной шее, которую Грейс доверительно открыла моему взору, я тихо промолвил, опаляя дыханием разгорячённую кожу:

– Так покажи, милая, как сильно ты меня ненавидишь.

Грейс, до этого склонившая голову набок в томительном ожидании, закусила губы и замерла.

Прикрывшая глаза от наслаждения, сейчас чуть приоткрыла их.

Из-под её полуопущенных век показались два моря, поверхность которых горела пламенем вожделения. Сжигающее меня так, что ничего внутри, кроме пепла, не осталось.

Черти выпущены наружу.

И я им хозяин.

***

Грейс

Эти его последние слова… Я подумала, что сойду с ума, если услышу ещё раз этот хриплый голос, в котором нежность смешалась с провокацией.

Я никогда бы в жизни не предположила, что могу стать такой бесстыдно возбужденной от одних только слов.

Но это Норд…

Любые его слова были для меня так желанны и так губительны одновременно. Почти физически ощущала, как вся моя сущность