Отблеск миражей в твоих глазах - De Ojos Verdes

Да ну нахуй все придуманные границы…

Тяну Шипучку за руку и утягиваю за собой, ложась на скамью с ногами. Распластываю её на себе, обнимаю. Утыкается своим холодным носом куда-то мне в шею, шебуршит губами, уютно устраиваясь.

А я не знаю, что сказать.

На первый план выходит именно радость оттого, что Лус здесь. Что чувствую её тепло. Запах.

Но там под толщей доминирующего счастья спящим вулканом чернота клубится.

У нас с ней с самого начала всё было непросто. Не впихнуть ни в один банальный сценарий. И сейчас ситуация не изменилась.

— Ты же понимаешь, что такое не спускают на тормозах? — спрашиваю спокойно, поглаживая её по волосам. — И я разберусь с ним уже без разговоров?

Она напрягается, спина под ладонью каменеет мгновенно.

— А ты понимаешь, что он своего добился? И ты реагируешь на провокацию, как мальчишка вспыльчивый, — она приподнимается на локтях и лупит в меня строгим взглядом. — Думаешь, для меня старается? Нет, родной. Тебя бесит. Ты его задел. Вот и всё.

— Железная логика.

— Барс…

— Чего ты хочешь? — перебиваю, заводясь. — Чтобы я закрыл на это глаза?

— Нет. Для меня важно только одно: чтобы ты был спокоен. Доверял мне. Барс, я бы тебе сказала, будь что-то серьезное. Но Марат даже не маячит нигде, не ищет встреч, только дразнит этими дурацкими курьерами. Ну набьешь ты ему морду, донесешь свою позицию агрессией. А потом? Ты ведь сам знаешь, что и он станет действовать активнее, чтобы тебе насолить, взять реванш. И этот порочный круг никогда не прервется. Вы не просто незнакомые парни с улицы, решившие поделить девушку, у вас давние счеты, и я, как того и боялась, стану непроизвольным ядром в новом конфликте.

Упрямо вскидываю брови, выражая свою неизменную позицию.

Шипучка шумно вздыхает и выгибается, стремясь высвободиться. Я секундально перегруппировываюсь так, чтобы принять сидячее положение и держать её у себя на коленях. Ищу визуальной сцепки, и она подчиняется, направляя на меня глаза с ярой укоризной.

А что я?

Подаюсь вперед и накрываю поджатые губы. Сильнее прижимаю к груди.

Пиздец как испугался, что опять куда-нибудь вляпается. Что с ней может что-то случиться посреди ночи…

— Ай, — пищит жалобно, — задушишь же… — я ослабляю хватку, снова целую, но уже нежнее.

Устаканив свирепый замес внутри, шепчу:

— Мне жаль, что я сделал тебе больно. Прости.

— Барс, — обвивает руками мою шею и прислоняется ко лбу. — Мне тоже жаль, что всё так вышло… А еще жаль тратить нервы и время, которого у нас с тобой так мало на двоих… Я ведь тебя и так почти не вижу, и хочется те часы, когда мы вдвоем, наполнять чем-то стоящим, а не ссорами. Я пытаюсь быть терпеливой, уступать там, где нужно, но… это нелегко. Оказывается, мы с тобой похожи, представляешь? Если ты океан, то я — море. И ни один твой шторм не пройдет через меня бесследно. Так понятнее?

Хмыкаю. Сцапываю её нижнюю губу, прочесываю зубами, прохожусь по ней языком, оттягиваю. Впитываю ответную дрожь.

— Нехилое заявление, чекануш…

Она улыбается, пока целую. Опять и опять.

— Ты зря думаешь, что так я забуду основную тему, — уверяет чуть позже, оторвавшись от меня. — Обещай, что не будешь поддаваться этой провокации, Барс. Пожалуйста.

— Обещаю, что подумаю. Лады?

— Барс…

— И еще… — перевожу тему, удерживая её за подбородок ладонью. — Я никого до тебя не целовал. Не возникало желания.

Добиваюсь нужного эффекта. Она моргает растерянно, взгляд вспыхивает изумлением:

— Что, прости?

— Это, к слову, о том, кто кого краше. Уяснила? Да, я работаю с бывшей. Да, я признаю, что она красивая. Но. Её я не целовал. С ней я не жил. И орально не удовлетворял. Так понятнее? — парирую той же фразой. — Ну и… башню мне с ней не отсекало так, как с тобой сегодня. И почти всегда.

Лус молчит. Переваривает. Внимательно слежу за сменой эмоций на её вытянувшемся личике.

— Ты демисексуал, — прилетает комментарий.

— Чего?

— Человек, которому без эмоциональной связи трудно испытывать сексуальное влечение.

— Блядь, — закатываю глаза. — Лучше бы послом стала, ей-богу.

— Но тут пятьдесят на пятьдесят… с твоей-то брезгливостью, — продолжает умничать деловито. — Я уже думала о том, что тактильный контакт со мной на всех уровнях тебе дается легче, потому что ты сорвал первенство. Знаешь, что до тебя никого не было, всё чистенько…

— Камон! Как тебя заткнуть теперь?!

Вскакиваю на ноги и молниеносно закидываю Шипучку себе на плечо.

— Бубенчатый дикарь! — визжит и давится смехом, свисая вниз головой.

Несу её домой, сам хохочу, выслушивая неординарные причитания.

— Кстати, зачетная задница, Таривердиев! — и шлепает по этой самой заднице, обхохатываясь еще громче.

В лифте возвращаю девчонку в вертикальное положение, и мы резко замолкаем, перестав смеяться, как только при свете смотрим друг другу прямо в глаза.

У неё они воспаленные после слез.

И меня снова качает виной.

В коридоре, как только снимаем обувь, сгребаю Лус в охапку и вжимаю в себя.

Бойня внутри сворачивается окончательно. Мышцы расслабляются. Я лишь сейчас по-настоящему верю, что всё хорошо. Ощущение, что согреваюсь у огня, к которому шел через морозы. Это какой-то аут. Сам в ахере от аллегорий.

Не хочу её отпускать. С внешним миром разберусь потом.

— А как твои девушки реагировали на то, что ты их не целуешь? — ну вот, началось.

Она сопит мне в плечо и умудряется задавать вопросы, так и не отлепив рта от футболки.

— А просто закрыть тему не судьба, да? — вздыхаю обреченно.

— Ну мне любопытно. Это должно было быть странным для них, нет?

— Я говорил им, что у меня такая девиация.

— Логично. Это ведь правда, и в тебе целый букет девиаций…

— К твоему сегодняшнему костюму кляп и плетка не прилагались? — интересуюсь добродушно.

Шипучка возмущенно дергается, вырываясь. И в следующую секунду раздается громкий хруст. Оба замираем и пялимся на пакет, в который она наступила.

— Я так и сказал, что яиц больше нет, — ухмыляюсь, подозревая, что брошенные на произвол судьбы продукты можно выкидывать в мусор.

Утаскиваю девчонку в спальню.

— Барс, мне надо там убрать, подожди…

— Полежи со мной, пока меня не вырубит.

Изначально я хотел нагло требовать продолжения банкета, но испытываю неподъемную усталость. Кроме желания заснуть с ней в обнимку ничего больше нет.

Раздеваюсь и падаю на кровать. Она ложится рядом в одежде, молча выполняя просьбу. Поза непривычная. Впервые Лус расположилась так, чтобы прижать мою голову к своей груди. Прикладываюсь щекой и блаженно закрываю глаза, когда чувствую её пальцы в волосах.