Чудесный сад жены-попаданки - Лина Деева

забыла, когда в последний раз просыпалась в одной постели с кем-то: чувствуя рядом чужое дыхание, слыша размеренный стук сердца, ощущая под щекой твёрдость горячего плеча. И хотя тело ужасно затекло, во всём этом было столько уюта и покоя, что шевелиться совершенно не хотелось.

Однако пришлось. Память сухо напомнила о вчерашних событиях, и я торопливо разлепила глаза.

Райли — как он?

Я приподнялась на локте и в жемчужном свете раннего утра встретила тёмный взгляд мужчины, на чьём плече (к счастью, здоровом) беззастенчиво проспала остаток ночи. И столько глубины было в этом взгляде, столько невыразимой нежности, что меня бросило в жар дикого смущения.

— Доброе утро.

Пробормотав эту банальность, я поспешно села и лишь тогда поняла, что мы до сих пор держимся за руки.

— Доброе. — Райли хрипел, словно заядлый курильщик, но, по сравнению со вчерашним, прогресс был заметным. — Вы были здесь всю ночь?

Ох, как же мне стало неловко! И всё-таки я призналась:

— Да. — Правда почти сразу поспешила продолжить: — Но здесь нет ничего героиче…

И подавилась словом, потому что Райли вдруг взял и поднёс мою руку к губам. Кожу царапнули сухие корочки, а от короткого, но вместившего так много «Спасибо», от солнечного сплетения разлилось сладкое тепло.

Я отвернулась, стараясь скрыть пунцовые щёки за растрёпанными волосами. Кашлянула, как можно нейтральнее ответила:

— Не за что. — И неизящно перевела тему: — Хочешь пить? Или в уборную? Я помогу встать.

— Я сам… — начал было Райли, однако замолчал, а затем с хриплым смешком поправился: — Буду признателен.

— Редкое достоинство, — серьёзно заметила я, встав с кровати, — умение признавать, что сказал глупость.

И вдруг покачнулась: события последних суток не прошли даром.

— Всё, ничего не надо, — тут же отреагировал Райли. — Идите отдыхать.

«Похоже, и впрямь полегчало», — с усмешкой подумала я и легкомысленно ответила:

— Успею ещё. Ну-ка. — Склонилась над ним. — Обнимай меня за шею.

— Мэриан… — Райли осёкся, а под моим откровенно весёлым взглядом даже как будто смутился.

— Обнимай меня за шею, — повторила я, и на этот раз он послушался.

Очень медленно и осторожно я сначала помогла ему сесть, а затем — подняться на ноги. Конечно, Райли прилагал все усилия, чтобы не наваливаться на меня, однако получалось это плоховато.

«Будем надеяться, не упадём», — пронеслось у меня в голове, в то время как изо рта звучало оптимистичное:

— Готов? Тогда без суеты вперёд.

И мы черепашьим шагом поковыляли к двери в уборную.

Начинался новый и, хотелось бы верить, куда более добрый день.

Глава 97

Несмотря на то что Райли упорно выпроваживал меня отдыхать, в свои комнаты я попала поздним утром. Пока дождалась приличного времени для вызова слуг, пока Лили принесла больному завтрак (бульон с гренками), пока мы с ней проветрили комнату и сменили постельное бельё — солнце было уже высоко. И лишь тогда, в очередной раз перепроверив, что Райли ни в чём не нуждается, я оставила с ним горничную и ушла к себе. Умылась, переоделась, стараясь поменьше смотреть в зеркало (бессонные ночи никого не красят), сытно позавтракала и поняла, что или немедленно займусь чем-нибудь активным, или меня срубит сон. Выбрала, разумеется, первое и отправилась в сад.

— Доброго утра, госпожа.

Заметив меня, Оливер оставил возню с кустиками фиалок на клумбе и медлительно поднялся на ноги.

— Доброго, — приветливо отозвалась я. — Здесь всё хорошо?

— Да, госпожа. — Не скрывая довольства, старик обвёл окрестности взглядом. — Яблонька после вашей подкормки и впрямь оправилась, и виноград совсем хворать перестал, как вы и говорили. А розы-то цветут. — Он махнул рукой на благоуханный лазурный остров. — Просто на загляденье!

— Замечательно! — в свою очередь разулыбалась я. — Что у нас с большими вазами для цветов? Привезли вчера?

— Да, госпожа. В сарае стоят.

— Отлично. Розы я сама срежу завтра утром, а ты проследи, чтобы Том с вечера набрал в вазы свежей воды.

— Слушаюсь, госпожа.

Я тепло кивнула Оливеру и направилась в дальний угол сада, где стоял сарайчик с инструментами. Лично убедилась, что вазы на месте и что на них нет сколов и трещин, взяла моток белых ниток, садовый нож и вернулась к буйно цветущим кустам роз. Повязала нитки на те бутоны, которым завтра предстояло отправиться в неблизкий путь до столицы, а затем срезала три самых крупных цветка и не без торжественности понесла их в замок.

Можно было распорядиться, чтобы этим занялся кто-нибудь из слуг, однако я лично поднялась в свои комнаты, налила в элегантную фарфоровую вазу воды из кувшина для умывания и, подрезав стебли по всем правилам, поставила в неё розы. Полюбовалась восхитительным букетом и понесла его вниз, на половину прислуги.

Когда я тихо вошла, Райли спал. Штопавшая чью-то сорочку Лили спешно поднялась из кресла, но я сделала ей знак не шуметь. Поставила вазу в центр стола, поправила стебли и шёпотом сказала горничной:

— Можешь идти. До обеда здесь побуду я.

Лили бросила на цветы полный любопытства взгляд, однако послушно взяла корзинку с шитьём и на цыпочках ускользнула из комнаты. А я подошла к Райли и легонько коснулась ладонью его лба.

Горячий, но не обжигающий, как ночью.

«Тридцать семь и пять, — решила я. — Или повыше, но не до тридцати восьми. Что же, будем надеяться, к вечеру она не сильно поднимется. А вообще, надо озаботиться термометром. И почему я раньше об этом не подумала?»

Вздохнув о своей несообразительности, я взяла так и не открытую вчера книгу и опустилась в кресло. Но не успела прочесть и половины страницы, как почувствовала устремлённый на меня взгляд и подняла глаза.

Райли больше не спал. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а затем я прервала это не тягостное, но беспричинное молчание.

— Как ты себя чувствуешь? Хочешь пить?

— Неплохо. — Голос Райли и впрямь почти не сипел. — Не откажусь от пары глотков.

Я без сожаления отложила книгу и напоила его лимонной водой. Машинально поправила подушку, подтянула одеяло.

— Как плечо?

Райли неопределённо пошевелил пальцами.

— Ноет. Обычное дело. — Посмотрел мне за спину и спросил: — Это вы принесли?

Я обернулась к цветам, наполнявшим комнату нежным, ненавязчивым ароматом.

— Да.

—